На этой стадии продвижения подобные восхитительные переживания истолковываются как личное обожение, обрядоподобное вознесение к славе, которое поднимает переживание самого себя на высочайший уровень, возможный для человека, или же до положения превыше всяких уделов человеческих: величайшего вождя, спасителя мира и даже вселенского владыки. Зачастую это соединяется с глубочайшим чувством духовного возрождения, приходящим на смену прежней поглощенности смертью. И в мгновение подобного исполнения и воссоединения у нас обычно возникают видения идеального будущего: нового мира, где царят любовь и праведность, где все невзгоды и всякое зло преодолены окончательно. А по мере того как стихает сила этого движения, человек начинает осознавать, что само поразительное событие стало психологическим преображением, которое ограничивалось его внутренним миром и даже не включало в себя внешней действительности.

Согласно Джону Перри, процесс восстановления подталкивает человека к тому, что Юнг называл «индивидуацией», – к полному осуществлению и выражению собственных глубинных возможностей. Одна сторона исследований Перри заслуживает особого упоминания, так как предъявляет нам, вероятно, самое убедительное свидетельство, опровергающее упрощенческое биологическое понимание психозов. Ибо ему удалось показать, что переживания, которые вовлечены в процесс восстановления, в точности совпадают с основными темами тех царских зрелищных действ, которые в дни празднования нового года разыгрывались во многих древних культурах.

Эти обрядовые действа, восславлявшие наступление нового года, исполнялись во времена, что сам Перри называл «ветхим веком воплощенного мифа». В истории этих культур то были века, когда, как считалось, правили воплощенные боги, а не обычные люди. Примерами таких царей-богов являются египетские фараоны, перуанские инки, древнееврейские и хеттские цари, китайские или японские императоры (Perry, 1991).

Благоприятные возможности самого восстанавливающего процесса и его глубокая связь с архетипической символикой, а также с особыми периодами человеческой истории представляют собой совершенно неопровержимые доводы против теории, что эти переживания являются хаотическими патологическими продуктами воспаленных мозгов. Они явно тесно связаны с развитием сознания на личном и общественном уровнях.

Вполне обычно, что во время разного рода психодуховных обострений необычайно возрастают и способности к интуитивному постижению, и частота проявления экстрасенсорных или паранормальных явлений. Однако в некоторых случаях наплыв необычных сведений, истоки которых совершенно непонятны, как то бывает в случаях астральной проекции, предвидения, телепатии или ясновидения, оказывается столь внезапным, всепоглощающим, настолько сбивает с толку, заполоняя всю картину мира, что сам по себе составляет главное затруднение.

Переживания выхода из тела – среди наиболее волнующих проявлений психического раскрытия. Ведь бывает так, что прямо посреди обыденной жизни и часто безо всякой видимой причины чье-то сознание может отделиться от тела и стать свидетелем того, что происходит неподалеку или в самых разных удаленных местах. Причем оказывается, что приобретенные во время таких приступов сверхчувственного восприятия сведения зачастую соответствуют происходящим там событиям. А в предсмертных состояниях переживания подобного выхода из тела происходят с необычайной частотой, причем достоверность подобного «дальновидения» подтверждалась в ходе целенаправленных исследований (Ring, 1982, 1985; Ring and Valarino, 1999).

Люди, переживающие напряженное психическое раскрытие, способны настолько тесно соприкасаться с внутренними движениями других людей, что могут проявлять просто изумительные способности к телепатии. Свою острую проницательность и невероятно точное проникновение в мысли других людей они без обиняков выражают в словах по разным поводам и часто как раз говорят о том, что люди тщательно скрывают. Людей это невероятно пугает и настолько сильно раздражает и отталкивает, что подобное обстоятельство становится главнейшим доводом, из-за которого и принимается необязательное решение отправить этих людей в лечебницу и применить к ним карательные меры в рамках, которые отведены психиатрии. Таким же образом и правильное сверхчувственное предвидение грядущих событий, и ясновидение, особенно такое, которое раз за разом происходит при стечении каких-то сложных обстоятельств, причиняет серьезнейшее беспокойство как лицам, находящимся в кризисе, так и тем, кто их окружает, поскольку сильно подрывает сложившееся у них представление о действительности.

При переживаниях, которые можно было бы назвать «медиумическими», утрачивается ощущение собственной личности, а взамен возникает отождествление с другим лицом, что может включать в себя присвоение телесного образа другой личности, ее поз, жестов, выражений лица, чувств и даже движения мыслей. Настоящие шаманы, экстрасенсы и духовные целители могут управлять подобными переживаниями и плодотворно их использовать. В отличие от лиц, находящихся в состоянии духовного обострения, принимать самобытность других они способны по собственной воле, а после того, как все задачи лечебного сеанса окажутся выполненными, вновь возвращают себе собственную отдельную самотождественность. Но во время кризисов психического раскрытия внезапная, непредсказуемая и неуправляемая утрата кем-либо своей обычной личной тождественности может показаться чрезвычайно пугающей.

В состоянии духовного кризиса люди часто переживают поразительные совпадения, которые связывают мир действительностей внутренних, таких как сновидения или духовидческие состояния, с происшествиями в обыденной жизни. Подобное явление впервые было осознано и описано К.Г. Юнгом, присвоившим ему имя синхроничности и рассмотревшим его в своей отдельной работе (Jung, 1960). Причем изучение синхроничных событий помогло Юнгу осознать, что архетипы не являются началами, связанными исключительно с внутрипсихической областью. Ему стало ясно, что они обладают свойством, которое он назвал «психоидным» и которое подразумевает, что правят они не только психикой, но также событиями в мире действительности, мыслимой как общая. В других своих работах я также освещал этот захватывающий предмет (Grof, 1988, 2006).