Лендл тут же выигрывает прием подачи. Мы вновь разыгрываем очко, но я уже становлюсь разъяренным, как сумасшедший. Я утрачиваю способность сосредоточиться, перестаю придерживаться своих собственных правил. Различные хитрости Ивана не дают мне их придерживаться.

Я начинаю играть в эмоциональном ключе, в корне неверно реагирую на то, что он делает. Вместо того чтобы повторять самому себе, что выигрываю и что терпение принесет мне победу, я начинаю волноваться о том, как бы он не украл эту победу у меня.

Самое лучшее рагу из черепахи

Лендл отыграл прием подачи и теперь подает при счете 1–2 в третьем сете. Я вне себя от ярости и полон решимости во что бы то ни стало снова взять его подачу, причем немедленно.

Он потихоньку подходит к задней линии, чтобы подавать. Я готовлюсь принимать, но он пока не торопится начинать движение. У него есть еще одно важное дело, которое нужно сделать сначала. Иван переходит к своей излюбленной сценке с ресницами. Вы наверняка видели это по телевизору. Он выдергивает ресницу и разглядывает ее. Потом выдергивает еще одну и тоже ее разглядывает. Потом еще одну. Я не понимаю, как ему вообще удалось за столь бурную карьеру сохранить хоть сколько-нибудь ресниц. Он вырывает и разглядывает их вот уже в течение пятнадцати лет. И в тот вечер в Стрэттон-Маунтин он тоже начал их вырывать.

Потом Лендл никак не может решить, каким мячом подавать. Он пристально рассматривает один мяч. Потом долго изучает другой. Потом снова первый. Затем он начинает перебирать оба мяча в руке, как кости. Потом вновь изучает каждый из них по отдельности. Наконец, он останавливает свой выбор на одном из мячей. Я все это время нахожусь в позе принимающего.

Пора подавать? Иван начинает постукивать мячом, который в конце концов с таким трудом выбрал. Один раз. Второй раз. Стучит третий раз. Четвертый. Подождите минуточку. Кажется, пот попал ему в глаза. Он вытирает пот и надвигает повязку себе на брови. Я все еще нахожусь в положении принимающего. Он снова стучит мячом о корт. Второй раз. Третий. Стоп! Наверное, скользит рукоятка.

Иван запускает руку в карман и достает оттуда пригоршню опилок. Протирает ими рукоятку ракетки. Я по-прежнему стою в позе игрока, который готовится принимать подачу. Он несколько раз поворачивает ракетку вокруг своей оси. Постукивает ею по ботинку. Еще пару раз постукивает мячом. Смотрит в мою сторону. Я все еще на месте.

Он подает. Навылет! Лендл ведет 15-0. Я по-прежнему в положении принимающего.

Иван полностью повторяет тот же самый спектакль при розыгрыше второго очка. Я уже так долго стою в позе принимающего, что у меня в любой момент могут задрожать ноги. Сначала он выдергивает и разглядывает ресницы. Затем утирает пот. Постукивает мячом. Достает из кармана опилки. Снова стучит мячом. В конце концов он подает. Ошибка! Мяч попадает в сетку.

Иван отходит от задней линии. Выпрямляет струны своей ракетки. Вытирает пот со лба. Изучает мячи. Опять все то же самое перед его второй подачей. Может быть, даже дольше, чем перед первой.

Вот вам документальный факт. По правилам это или не по правилам, но, согласно наблюдениям, между первой и второй подачами Лендла, когда он в этом заинтересован, может проходить пятьдесят секунд. Это теннис с черепашьей скоростью, и он смертелен. В таких условиях я начинаю проигрывать. Иван медленно, но верно доводит гейм до победного конца, выигрывая очередную подачу. Счет в матче становится куда более равным.

Иван доводит свой план до совершенства. После того как счет в третьем сете был 2–0, мне не удается выиграть ни одного гейма. Он берет шесть геймов подряд и одерживает победу в матче, который, казалось, ускользал у него из рук: 6–2, 3–6, 6–2.

Когда вы в следующий раз будете наблюдать за тем, как он замедляет ход матча, внимательно изучите его стратегию. Подумайте, как бы вы чувствовали себя, если бы находились по другую сторону сетки в ожидании. Ждали бы и ждали. Вы знаете, что он играет с вами в игру, которая может привести вас к поражению. Играя в эту игру, вы в конце концов наказываете сами себя.

В тот вечер в полуфинале международного турнира на призы компании «Вольво» в Стрэттон-Маунтин Лендлу удалось помешать мне сосредоточиться, сбить меня с ритма и не позволить правильно рассчитать время. Если бы я был немного поумнее, то у него бы это не получилось.

Он сохранял черепашью скорость до тех пор, пока не начал вести в счете, после чего вернулся к привычному для себя темпу игры. Я был сбит с толку одним из самых лучших психологов в истории тенниса и позабыл о правилах, позволяющих бороться с этим тактическим приемом. Если бы я помнил о них, то мог бы победить.

Я уже говорил, что различные уловки и психологические приемы рассчитаны на то, чтобы не дать вам сосредоточиться, чтобы расстроить ваши планы. Вы редко увидите разумного игрока, который бы, выйдя вперед, стал предпринимать нечто такое, что могло бы изменить картину игры. В таких ситуациях мы стараемся оставить все как есть. А вот когда кто-то начинает проигрывать, то всеми правдами и неправдами пытается забраться «под кожу» своего соперника. Его цель – рассеять внимание противника, заставить его думать не о том, о чем нужно.