– В смысле, потому что всегда радостная?

– Именно. Слишком радостная. Знаешь это кино «Степфордские жены»? Она по-степфордски блаженная. И ведь, по сути, это пустопорожнее блаженство как-то распространяется на всех в Сент-Олбанс.

Рейчел не просто попала в самое яблочко, она просто-таки разнесла мишень вдребезги. Я задумался, не имеет ли странное блаженство местных жителей какое-то отношение к испытанным мною странным ощущениям.

– Я это заметил, – согласился я. – Все, кто нам здесь попадался, радостны до такой степени, что кажутся запрограммированными.

– Кроме бандитов, пытавшихся изнасиловать меня в первый вечер.

– Изнасиловать? Они сказали, что просто предлагали тебя подвезти.

– А ты говорил, что ты канцелярская крыса в нацбезопасности.

– Я…

– Вот только больно много знаешь о взрывчатке, компьютерах и спасении людей из плексигласовых тюремных камер.

– А заодно я много знаю о стряпне и уборке. Но, как бы там ни было, эти парни не из Сент-Олбанс.

– Откуда ты знаешь?

– У них на машине были номера Джорджии.

Подруга одарила меня долгим взглядом:

– Канцелярские крысы замечают такие вещи?

– Не сомневаюсь, Трейси просто радовалась, что получила эту работу, – вернулся я к теме нашей помощницы по кухне. – В маленьких городках вроде этого экономическая ситуация довольно стеснительная.

– Это правда, – поддержала меня моя собеседница. – Отчего тот факт, что все в этом городе постоянно пребывают в идиотском блаженстве, выглядит еще более дико.

С этим я спорить не мог, так что сосредоточился на работе. Рейчел последовала моему примеру, и мы продолжали трудиться, пока не сделали все возможное, чтобы в кухне не осталось ни пятнышка. Потом мы поднялись наверх, и подруга вознаградила меня, позволив наблюдать, как она переодевается в бикини.

– У меня есть идея, – заявил я, приподняв брови.

– Даже не думай, ты, похотливый козел! И нечего дуться, сам виноват.

– Я виноват?

– Ничем не могу помочь, раз я растратила всю энергию на роль твоей посудомойки. Так что буду расслабляться на солнышке, покрывая это тело загаром, пока не стану бразильянкой.

– И ты это сможешь, не чувствуя ни капельки сострадания к моему… э-э-э… затруднительному положению?

– Угум. Ах да, и я буду совершенно недоступна сексуально до… – Рейчел посмотрела на часы. – До трех часов. Если не сможешь вытерпеть до той поры, поищи другой способ дать выход своему недовольству.

– Я как раз знаю такой! – улыбнулся я.

– Уй.

– Уй?

– Мужчины. Брр!

Я не понял, что моя приятельница имеет в виду, но когда она направилась на пляж, я надел свои шорты-хаки, схватил «Эпипен» и снова поехал к песчаной дюне, приютившей колонию огненных муравьев.

– А у вас все готово для жареного поросенка? – жизнерадостно поинтересовалась Трейси. – Я ни разу не была на жарке поросенка Четвертого июля, ни разу не пробовала жареного поросенка. А вы когда-нибудь уже жарили поросенка или это у вас в первый раз?

– Трейси, – оборвала ее Рейчел. – Заткнись на хер и дай нам поработать!

– Извините, я болтаю, когда волнуюсь.

– Я болтаю, когда волнуюсь, – пропищала моя подруга полным сарказма тонким голоском.

– Ничего страшного, Трейс, – сказал я и схлопотал предостерегающий взгляд от Рейчел.

Был последний понедельник июня, и наша кухня подверглась внезапному нашествию. Мы только-только закончили впервые подавать фуршет, когда перед гостиницей остановился заказной автобус, выгрузивший прямо к нашим дверям двадцать с лишним престарелых гражданок. Едва бросив взгляд на эту толпу, Бет рысцой припустила за порог, чтобы совершить набег за продуктами. Я в это время жарил сосиски в кленовой глазури с яблочными ломтиками, чтобы поумерить их аппетит до ее возвращения. Рейчел во всю прыть выжимала апельсиновый сок, а Трейси перемыла полку бокалов, ожидая, пока моя подружка наполнит соком первый кувшин.

Ах да, и еще Рейчел стала чуток раздражительной.

– Тебе вовсе незачем западать на мисс Сисечку, – проинформировала она меня. – Хоть я тебя и не виню. Она сделала все, что могла, чтобы привлечь твое внимание, разве что не отсосала у тебя.

– Ох ты! – выдохнула Трейси.

– Рейчел, – ответил я, – расслабься. И, Трейси…

– Да, сэр?

– Никаких минетов.

Помощница поглядела на меня без всякого выражения.

– Ну что, лады?

– Я даже не знаю, что это такое, – хихикнула девочка.

– «Я даже не знаю, что это такое»! – передразнила ее Рейчел, хватая апельсин и запуская его Трейси в голову. Пролетев в дюйме от цели, тот продолжал набирать скорость, пока не врезался в боковую стену столовой.

Губы у нашей помощницы задрожали, а глаза наполнились слезами.

Пожилая женщина в столовой вскрикнула.

Не знаю, что заставило Трейси с визгом выбежать через заднюю дверь – может, нож в руке у Рейчел, а может, ее искривившиеся губы или недобрый блеск глаз… Высунув голову через окно подачи, я с улыбкой поинтересовался у гостей: