– Кто? – жалобно спросила Катя. – Зачем тебе деньги?

– Что, – ухмыльнулся слишком умный сын, – симбиоз. Как-нибудь объясню тебе непонятное слово. А рублики необходимы на айпад, айфон, комп хороший, вы мне все это не купите.

– Ты же говорил, что из «Архимеда» все это принес, – растерялась Катя.

– Врал я, – хихикнул Никита, – тебе только скажи, что зарабатываю, сразу отнимешь. А нужно свои средства иметь. У тебя грязный фантик и то не выпросишь. Ты его на покупку своей шубы занычишь. Бее! Как можно носить чью-то шкуру? Фу!

– Никита, я помню, как ты в магазине сообщил, что получаешь плату за очистку машин соседей от снега. Про курсовые-контрольные тогда ни словом не обмолвился, – напомнила я.

Никита положил ногу на ногу.

– Соврал. Не стоило вообще про бабло упоминать. Ступил. А предки сразу прицепились, я сообразил, нельзя им про реальный заработок докладывать. Мать всполошится, может в школу побежать, Валентине нажалуется, та разборку устроит. Ну и придумал про снег. Я гений, но даже феноменально умный человек может тупануть. Мамахен-то могла с соседями потрепаться. Но пронесло. А вот с папой я все правильно сделал. Шоферу сказал: «Дядя Петя, вашей дочери бесплатно три курсовые сделаю, а вы меня за это весь день возите и никому ни слова, если проболтаетесь, я в деканат вашей Наташки стукну, что она не сама курсовые пишет».

Он согласился, а куда водиле деваться, если у дочки вместо мозга вата?

– М-да, – крякнул Степан, – молодец.

Никита воспринял слова Дмитриева всерьез.

– Конечно. Ума у меня на десятерых. Я в мини-вэне у мастерской отца сидел. Долго караулил. Около двух он вышел и куда-то поехал, я за ним. Валентине Федотовне позвонил, отчитался: «Нога в порядке, просто растянул, но болит. Можно с Петром Сергеевичем за книгами порулить, они все в разных магазинах, мне ходить больно». Директриса ответила: «Конечно, дорогой, Петя твой столько, сколько надо. В школу не возвращайся, купишь литературу, отправляйся домой, тебе сегодня спортивные занятия ни к чему». Отец приехал сначала в банк, потом в кафешку, сел прямо у большого окна.

Никита состроил гримасу.

– Папахен не Штирлиц. Если не хочешь кому на глаза попасться, устраивайся в темном углу у тубзика. А отец напоказ себя выставил. Гляжу… бабка наша чешет, села напротив зятя, тот конверт перед ней швырнул. Бабулька его открыла и говорит:

– Чего купюры такие грязные, по полу их возил?

– Стоп! – скомандовал Степан. – Взрослые в кафе, ты в машине, как слова бабушки услышал?

Никита расставил ноги.

– Ну вы спросили! Ржака! Поясню для пещерных человекообезьян. Приборчики ма-а-аленькие продаются. Принцип их действия объяснять не стану, не поймете, просто скажу: у отца в сумке лежал типа передатчик, у меня в руках вроде приемник. Радиус действия хороший изначально был, но мне его одноклассник Костя улучшил. Он инженерный гений.

– Подложил отцу прослушку? – уточнил Степан.

– Легче только конфетку развернуть, – развеселился Кит, – в его сумке есть внешний кармашек, папашка им никогда не пользуется.

– Где взял приспособление? – вклинилась я.

– В Интернете, конечно, вот глупый вопрос, – пожал плечами Никита, – курьер прямо в школу привез, а Костик в нашей мастерской над этой фигней поколдовал. У нас все нужное есть.

– Хорошо учиться в «Архимеде», – не выдержала я, – и мини-вэн дадут, и приятель – мастер на любые фокусы, и все необходимое под рукой.

– Согласен, – кивнул Кит, – но для этого надо быть гением. Так вам рассказывать дальше или слушать надоело?

– Говори, – коротко приказал Степан.

– Бабка отцу замечание про грязные евро сделала, тот обозлился: «Не нравятся? Не бери. Качество купюр мы не оговаривали, количество правильное. Чего еще?» И ушел. Хоть бы расписку взял! Безголовый совсем. Много ума мне не потребовалось, чтобы картинку сложить. Отец старухе каждый месяц платит, значит, в долг у нее брал. На что? Квартира старая, машина еле дышит, ничего крупного не покупали. Значит, бабка ему на автомастерскую ссудила. Мать ничего не знает, отец от нее скрыл, где баблосики надыбал, а теперь выплачивает и бесится.

Никита обвел присутствующих взглядом:

– Я стал старухины финансы ворошить. У нее карточка есть пенсию получать. На ней зеро всегда, кроме дней подачки от государства. В принципе могла она на чужое имя счет открыть или ячейку взять. Но это муторно, надо другой паспорт иметь, всем старухам шкаф дома надежнее банка кажется. Очень захотелось мне узнать, сколько у жабы баблосов? Но как в ее квартире пошарить? Меня мать к ней иногда с ерундой отправляет, но бабка внука в комнате без внимания не оставит, и у нее однушка. А потом мне повезло, бабулька на улице шлепнулась лицом о тротуар. Ничего не сломала, но по морде синяк разлился, она маме позвонила: «Убилась здорово, немедленно привези примочку, крем от кровоподтеков, обезболивающее. Шевелись!»

Никита посмотрел на меня:

– Бабка с матерью разговаривала только в повелительном наклонении. Иди! Сделай! Принеси! Купи! Живо! Маму она с детства запугала, та ее до посинения боялась. Велит Галина Сергеевна: «Хочу йогурты. Сейчас». Мама в магазин мчалась скачками, как кенгуру. Купит жрачку и тащит старухе. Папе потом врет: «Ходила в садик за Светкой, там задержалась, воспитательница попросила мягкие игрушки починить, долго их зашивала». А сама бабке еду возила. С деньгами вечно химичит, нам купит отечественное, где срок годности прошел, соскребет ножом дату с упаковки и рада. В субботу отец хозяйственную книгу потребует, начнет счета проверять, там все тип-топ, дебет с кредитом сошелся.