– Кто знает, Паша, где сейчас война, а где мир.

– И что ты все недоговариваешь, Виктор Алексеевич? Или боишься кого?

– Иди работай!

То, что недоговаривал садовник, Кулагин понял через двадцать минут.

Он прошел метлой половину аллеи, как на ней появился молодой человек в костюме. Пиджак был расстегнут, из-за отворота виднелась кобура. Глядя на Кулагина, он прошел метров десять и встал посреди аллеи, широко расставив ноги. Сегодня будь аккуратен, вспомнил Павел слова садовника. Не этого ли типа имел он в виду? Но что ему надо? Ответ нашелся быстро. Начальник охраны решил проверить, действительно ли он, Кулагин, в свое время проходил подготовку по программе спецназа. Документального подтверждения этому получить не мог, так как никаких документов не существовало, а знать хотелось. Вот только зачем? Или Боровской не мог терпеть неопределенности? Или у него что-то другое на уме? «Непонятка». Но раз Боровской хочет получить определенность, он ее получит. Продолжая работать, Кулагин оценил противника. Крепкий, молодой, лет двадцати семи – тридцати, с военной выправкой. Держится уверенно, непринужденно, значит, навыками рукопашного боя владеет. Но зачем выставил напоказ кобуру? Стрелять он наверняка при любом раскладе не станет. Не тот случай. Ствол как элемент устрашения? Но Боровской должен понимать, для того, кто служил в спецназе или проходил подготовку для этой службы, ствол в ближнем бою только помеха. Но, с другой стороны, оружие произведет впечатление на того, кто к спецназу отношения не имел. Ладно, черт с ним, Боровским, гадать, что у него в голове, бессмысленно. Хочет получить определенность, ради бога.

Кулагин собрался, он был готов к прямому столкновению с человеком, истуканом стоявшим посреди аллеи, продолжал так же размеренно мести плитку, приближаясь к нему. Подойдя вплотную, резко выпрямился:

– Молодой человек, вам не кажется, что вы мешаете мне?

Охранник, а это был явно человек из охраны, третий из тех, кто находился в подчинении Боровского, посмотрел на свои полуботинки.

– Ты запылил мне обувь, мужик!

– Так отойдите в сторону.

– Без проблем, но сначала ты, дворник, протрешь мне туфли. Носовой платок имеешь?

Кулагин взглянул в наглые глаза охранника:

– А не пошел бы ты на… чучело ряженое?

– Во как? Дворник борзеет. Ты кого послал, придурок?

– Тебя, чучело, или глухой?

– Зря ты так, мужик, мог бы и дальше работать, – притворно вздохнул охранник.

– А ты мог бы и дальше спокойно служить.

– Ну ты…

Договорить парень не успел. Перехватив метлу, Кулагин черенком нанес ему удар в промежность и, когда охранник охнул от боли и неожиданности, вырвал из кобуры пистолет, оказавшийся боевым «ПМ», приставил ствол ко лбу схватившегося за мужское достоинство незадачливого бойца:

– Ну что, чучело, будешь и дальше настаивать, чтобы я протер тебе ботинки?

– Ты… ты… – Охранника перекосило от боли, и ствол неприятным холодом давил на лоб.

– Запомни, чучело, – проговорил Павел, – в следующий раз, чтобы серьезно не навредить здоровью, обходи меня стороной, уяснил?

Охранник что-то промычал.

– Уяснил. Ну, тогда отдохни немного.

Павел ударил парня рукояткой по голове, и тот, потеряв сознание, рухнул на газон. Он оттащил его за широкий куст жасмина, пистолет засунул за пояс брюк, закрыв майкой навыпуск, поднял метлу и продолжил работу.

Сухой участок закончился, он подтянул с газона шланг, включил воду, направил распылитель вверх, чтобы опрыснуть оставшуюся часть аллеи, и под этот «дождь» попал вышедший откуда-то сбоку начальник охраны.

– Твою мать, Алексеев! – чертыхнулся он и тут же осекся, увидев не Алексеева, а Кулагина.

Павел отбросил шланг на траву и сказал как ни в чем не бывало:

– Извините, Михаил Григорьевич, не заметил вас.

– Ты? Хм, метем, значит?

– Что сказал садовник, то и делаю.

– Вижу, а тут должен был подойти мой человек…

– В костюме, при галстуке?

– Да!

– Так это ваш человек?

– Не ломай комедию, Кулагин, где он?

– За кустом жасмина, позади от меня. Отдыхает. И будет отдыхать еще минут пять. Вы не поверили мне, Михаил Григорьевич, а я рассказывал о себе правду.

– Значит, ты сделал его? – неожиданно улыбнулся Боровской.

– Конечно. Это не составило труда. Видимо, вы плохо проинструктировали его, парень совершенно не был готов к прямому противоборству.

– Надеюсь, ты не нанес ему увечье?

– Нет! Скоро оклемается. На голове может быть царапина, заживет. Кстати, докладываю вам, я его предупреждал, что если он еще раз попытается…

– Не продолжай, – взмахом руки остановил его Боровской. – Следующего раза не будет. Работай спокойно.

– Спасибо.

– И не надо ерничать. Лучше пойди да приведи его в чувство.

Но идти никуда не потребовалось. Охранник сам вышел из-за куста, держась за голову и промежность. Увидев начальника, опустил руки:

– Михаил Григорьевич…

– Что Михаил Григорьевич? Получил по полной?

– Но кто знал, что он, – кивнул охранник на Кулагина, – пойдет в атаку?

– Недооценил ты противника, Алексеев, но ладно, мы с тобой в другом месте поговорим, ступай вперед. А ты, – повернулся Боровской к Кулагину, – будь спокоен. Проверка закончилась, и тебе нечего опасаться, по крайней мере здесь, на территории. – И двинулся следом за охранником.

– Михаил Григорьевич?! – окликнул его Павел.

– Ну, что еще? – обернулся тот.