– Да я в порядке. Просто в последнее время нервишки пошаливают.

– Ну, тогда поезжай домой и нажрись вусмерть. Или жена запрещает?

– Слушай, Михаил Григорьевич, не лезь в мои дела, а? – зло взглянул на Боровского Цуканов.

– Да ради бога! – развел тот руками.

Управляющий повернулся к садовнику:

– Вам работать в розарии, там Алла Борисовна увидела пару поникших цветов. В общем, в одиннадцать конец рабочего дня. Кулагин может поехать домой.

– Не может, а должен поехать, – сказал Боровской, доставая из кармана сложенный вдвое конверт. – Завезешь на главпочтамт и отправишь заказным письмом. Квитанцию мне. Сделать это надо до пятнадцати ноль-ноль. Возвращаться сюда смысла нет. Советую заглянуть в автосалон. Сейчас переизбыток машин, и продавцы хорошие скидки предлагают. Это я к тому, если хочешь сменить авто. Квитанцию передашь мне в понедельник. Суббота и воскресенье – выходные. Да и ты, – перевел он взгляд на садовника, – ступай в деревню. Сегодня можешь от души выпить, баньку растопить.

– Благодарю, – кивнул Прохоров, – сначала надо посмотреть, что с розами, а то, глядишь, придется и выходные работать.

– Не придется. Суббота и воскресенье – выходной, кроме охраны и, естественно, хозяев, здесь делать нечего. В конце концов, Владимиру Сергеевичу и Алле Борисовне тоже надо отдохнуть в собственной усадьбе без посторонних глаз.

– Понятно, – проговорил Прохоров и повернулся к Кулагину: – Пойдем, что ли, Паша?

– А лопаты, метла?

– Не донесешь? Ослаб?

– Пошли.

Они прошли к розарию. Цветы стояли как солдатики, ровными рядами на высоких ножках, без намека на какие-либо повреждения.

– И где Алла увидела увядшие цветы?

– По-моему, Алексеич, нас отправили сюда, чтобы мы просто не мозолили глаза. Могли бы сразу объявить отгул.

– Посмотрим внимательнее. Все одно до одиннадцати здесь торчать по-любому.

В 11 часов они закончили «работу», и Прохоров предложил Кулагину:

– А пойдем, Паша, ко мне? Чего тебе в городе делать? Письмо отправишь в воскресенье, главпочтамт работает без выходных. А у меня действительно растопим баньку, попаримся, я схожу к соседке за самогоном. Кстати, отличный самогон на орехах и дубовой коре. Возьму первача литруху. Закуски на огороде полно, да и в магазине что-нибудь прикупим…

– Нет, – отказался Кулагин, – у меня в городе дела.

– Баба, что ли?

– И баба тоже. Я не евнух и не монах.

– Понятно, организм своего требует. Ну, ладно, тогда пошел я. Нажрусь в хлам и выходные рассолом отпиваться буду.

– Не переборщи только, Алексеич.

– Я норму знаю.

– Видел.

– Что видел?

– Как ты со стула навернулся и уснул на полу.

– Исключение, если ты хорошо учился в школе, только подтверждает правило.

– Мое дело посоветовать. Давай, Алексеич, до понедельника.

– Давай!

Садовник пошел к проходной, Кулагин к сауне. Там он переоделся, забрал сумку, вышел на аллею. В окне третьего этажа увидел силуэт девушки и как бы невзначай махнул рукой. Она приоткрыла окно, показывая, что будет ждать его. Павел кивнул и свернул к пропускному пункту, оттуда прошел на дальнюю стоянку. Осмотрел машину, сел на место водителя, включил сканер. Индикатор выдал четкий зеленый сигнал. Никаких приборов, не имеющих отношения к системе автомобиля, внутри не было. Он завел двигатель. Достал сотовый телефон, набрал номер Горшкова:

– Привет, Макс! Я!

– Слушаю.

– Я еду в город. Боровской поручил мне отправить заказное письмо. Что внутри конверта, смотреть будем?

– А сможешь потом запечатать, как было?

– Конверт обычный, на клейкой ленте. Если аккуратно, то и распечатать и запечатать можно.

– Тогда посмотри. На какой адрес письмо?

– Москва…

– Записал, проверим, что это за адрес и кто по нему проживает. Когда планируешь быть дома?

– Часа в два.

– Тебе ночью работать, надо отдохнуть. До двадцати двух ноль-ноль. В половине одиннадцатого я зайду к тебе.

– Хорошо.

– Да, и сообщи о содержании письма, как прочтешь.

– Обязательно.

Бросив телефон на переднее сиденье, Кулагин вывел машину со стоянки и повел ее к деревне. За ней в низине свернул на грунтовку, остановился, достал конверт и аккуратно открыл его. Внутри лежал чистый листок из тетрадки.

«Боровскому нужен был повод отправить и задержать меня в городе», – усмехнулся про себя Павел.

Но все это только ли ради того, чтобы он не увидел врача? Ведь в этом ничего необычного не было. Девушка больна, к ней приходит доктор. В больницу или клинику не определяют из соображений безопасности или из-за того, что болезнь тяжелая. Может быть, сегодня что-то еще должно произойти в усадьбе?

Ему в голову вдруг пришла мысль, что его машина уже примелькалась в деревне. Поздно вечером ее может увидеть и Алексеич. А что это значит? То, что его ночной вояж в усадьбу может сорваться по глупой случайности. Ехать на машине Горшкова? Вариант, но Макс обязательно сам сядет за руль Павел хорошо знал своего командира. И тут он вспомнил таксиста, что подвозил его от вокзала к дому в день приезда.

А что? Это подходящий вариант. Дальше от города по грунтовке довольно большое село. Кто-то вполне мог взять частника, чтобы попасть туда. «Рено» не засвечено, на него если и обратят внимание, то скоро забудут.