– Ораторское мастерство.

– Уже имел склонности к политике?
– Я повернулась на бок, посмотрев ему в лицо. Теперь наша беседа казалась ещё более интимной.

– Больше меня это не интересует. Возможно, я займусь бизнесом вместе со старшим братом, если он согласится.

– А он может не согласиться?

– Мы друг для друга были почти чужими. Он ушёл из дома, когда я был ещё очень юн, и за это я его ненавидел. Долгие годы он подозревал, что я строю козни против него. И не скажу, что он был совсем уж неправ.

– Жалко. Но сейчас всё изменилось?

– Мы разговариваем, это уже достижение. У меня более близкие отношения с младшим братом, - сказал он.
– А у тебя есть братья или сёстры?

Я поколебалась. Мне представлялось порой, как подробности моей жизни загружаются в поисковик. А на выходе он выдаёт моё имя, если набралось достаточно данных.

Севастьянов уже кое-что знал. Испано-говорящая женщина, около двадцати шести лет, без высшего образования, оба родителя умерли.

Могу ли я добавить тот факт, что была единственным ребёнком?

– Уверена, что моя семья совсем не интересна, если сравнивать её с твоей. Давай поговорим о чём-нибудь менее скучном.
– Я снова подняла бокал. Неужели там уже пусто?

Он с готовностью его наполнил.

– О чём, например?

– О сексе?

– Я собираюсь сделать исчерпывающее заявление - наш секс мне нравится. Уверен, что и тебе тоже. Сегодня ты несколько раз прикасалась к моей спине. Даже царапала её.

– Perd'on!– Прости меня!
– Я сделала тебе больно? С тобой я просто забылась.
– Полный отказ системы.– Но вдруг я снова так сделаю, Максим?

Левый уголок его рта пополз вверх .

– Я не сказал, что ты должна это прекратить. Я думал, меня это будет раздражать, но нет. Я знаю, что ты забылась, и я наслаждался в тот момент каждой секундой.

Я выдохнула.

– Ты меня напугал. Думала, заставишь меня носить перчатки.

– Этого ты боялась?
– Под одеялом он положил ладонь на моё бедро, лениво поглаживая большим пальцем.
– Я думал, шрамы тебе будут неприятны.

– Это не так. К твоей спине я привыкну, чего не могу сказать о твоей заднице.

Он одарил меня широкой победоносной улыбкой. Протянув руку, я обхватила ладонью его лицо.

– Мне нравится твоя улыбка.

– Все говорят, что я очарователен, но мой смех или улыбки неестественны. Я спрашиваю себя "уместно ли сейчас на моём месте выказать радость?" И заставляю себя отреагировать соответствующим образом, как делают люди, случайно попадающие в объектив видеокамеры. Но с тобой всё происходит непроизвольно. Я просто отвечаю.

– Правда?
– в жизни его улыбка отличалась от фотографий. Там она никогда не затрагивала глаз. Я наклонилась, чтобы его поцеловать, но как только закрыла глаза, мир вокруг вдруг накренился. Я отодвинулась назад. – Ух, ты. Наверное, мне пора остыть. Я поднялась, пошатываясь, затем прыгнула в бассейн.

Вскоре он последовал за мной, заключив меня в кольцо своих рук, прижав спиной к краю бассейна. От воды поднимался пар, размывая огни, заставляя его глаза цвета морской волны сиять.

– Когда ты двигаешься, попка и бёдра у тебя так покачиваются... это словно откровение.

Я сглотнула, положив руки ему на плечи, обхватив ногами его бёдра.

Он медленно на меня накатился.

– Почему я не могу перестать дотрагиваться до тебя?

Мы молча смотрели друг на друга, когда он вошёл в меня. Что-то между нами происходило. Больше, чем секс. Что-то, чего раньше я никогда не испытывала. Мне хотелось кончить; хотелось плакать; я должна была разгладить его брови и стереть это поражённое выражение с его лица.

– Максим?

Он смог только медленно кивнуть, принимая... что-то. Не ускоряя темпа, он сказал:

– Произнеси моё имя со своим акцентом.

Потёршись о его щёку, я промурлыкала:

– Максим.

– Скажи, что хочешь, чтобы я трахал тебя именно так.

Я прошептала, тяжело дыша:

– Мне нужно... чтобы ты трахал меня... именно так, Максим.

– Скажи, что я трахаю тебя лучше, чем любой другой в твоей жизни.

– Максим, ты трахаешь меня... лучше, чем любой другой в моей жизни.
– А затем он это доказал. И, потом, уткнувшись губами в его шею, чтобы заглушить крик, я гадала, можно ли в кого-то влюбиться всего за одну ночь.

Уже светало, когда я проснулась, лёжа на мужской груди.

Моргнула, не понимая, где нахожусь. Какого чёрта...

Глаза у меня округлились. Я лежала в постели русского! Прошедшая ночь была словно в тумане. Я едва сдержала стон, поклявшись, что никогда больше не буду пить.

Я приподнялась на локте, чтобы на него посмотреть. Он спал на спине, одной загорелой рукой обнимая меня, вторую подложив под голову. Я едва не всхлипнула. Un hombre magn'ifico.