Шрифт:
Большая волна неслась по ветру и обдала мокрой пылью заднюю палубу «Никко» 32 .
Маркиз Иорисака Садао, ходивший взад и вперед, вынужден был остановиться, чтобы вытереть глаза, потом тотчас же принялся снова за свою молчаливую прогулку.
Ют, имевший форму закругленного треугольника, был длинен и широк, без сеток и парапета, и слегка наклонен к корме, как гласис крепости. Он, в сущности, представлял собой платформу и цоколь большой задней башни. Две пушки-близнецы, выступавшие из овальной амбразуры, выбрасывали горизонтально свои колоссальные тела, подобные колоннам.
32
Автор намеренно уходит от подлинных названий и некоторых имен, что дает ему возможность в художественном произведении сказать больше, чем в любой хронике.
Проходя под одним из орудий, маркиз Иорисака поднял руку, чтобы приласкать звучный металл, незаметно задрожавший, как бронзовый гонг, которого коснулись пальцем.
В это мгновение кто-то прикоснулся к плечу маркиза Иорисака — кто-то, так же, как маркиз, прикоснулся к стали орудия…
— Дорогой, какие новости?
Маркиз обернулся и поднял руку в военном приветствии:
— Хэ! Это вы, кими? Как поживаете?
Капитан Герберт Ферган был в британской форме и курил оксфордскую трубку. Вместо фуражки с галунами на голове его была зюйдвестка, какую в дурную погоду носят моряки всего мира.
— Благодарю вас, хорошо, — отвечал он. — Не видно ли там чего-нибудь?
Его протянутая рука указывала на южную часть горизонта. Маркиз Иорисака сделал отрицательный жест головой:
— Слишком далеки еще. Они еще к югу от Мамесеки, более чем в шестидесяти милях отсюда… Но они приближаются… Мы концентрируем армию. Прибыли Камимура и Уриу…
Он указал на юго-запад.
— Все будет готово к полудню. И нам придется ждать еще час.
— Вы этой ночью вошли в контакт?
— Да, перехватили их беспроволочную телеграмму. А в пять часов Шигано-Мару уже видел их… Они были на высоте берегового пункта двести три, на параллели Сасебо, на восемьдесят миль к западу… Они имели направление на пролив… О, да! Они приближаются!.. Вот в эту минуту эскадра Катоака должна открыть по ним огонь. Но отсюда ничего еще нельзя слышать… К тому же канонада крейсеров — это пустяк.
Он опять ласково коснулся огромного ствола вытянувшейся над ними трехсотпятимиллиметровой пушки…
— Вот эта штучка кой-чего стоит, — сказал Ферган.
— Да, я с вами согласен…
Маркиз Иорисака говорил очень спокойным тоном. Он нисколько не нервничал, как нервничают самые храбрые люди Запада в час, предшествующий большому сражению.
— Я полагаю, — сказал Ферган, — что все сойдет благополучно. Конечно, первый момент будет тяжек… Русские — храбрый народ… Но вы сейчас стоите большего… Говорю без лести, вы достигли больших успехов… в эти последние недели.
— Благодаря вам! — сказал Иорисака.
Он устремил на Фергана взгляд, полный благодарности. Ферган слегка покраснел:
— Нет, уверяю вас! Вы преувеличиваете… Ваши усилия были блестящи. Вы сумели в вашей игре захватить всех тузов и козырей… и по справедливости должны выиграть роббер: эта победа решает участь всей войны.
— Хе! Пусть будет так.
Оба прошли несколько шагов; они расставляли ноги, сгибая их в коленях, чтобы воспротивиться качке. Броненосцы продолжали держать путь на восток. Теперь Тсусима вырисовывалась во всю длину, в милях девяти позади эскадры. А впереди был только железно-серый туман да свинцово-серые тучи.
— Это не похоже на солнце Трафальгара, — заметил, улыбаясь, маркиз Иорисака.
— Нет, — согласился Ферган. — Но при Трафальгаре солнце скрылось, когда участь боя была решена, буря началась к вечеру. А предстоящая битва, быть может, выиграна уже теперь.
— Вы слишком высокого мнения о нас, — протестовал маркиз.
Высокие трубы в мерные промежутки выбрасывали клубы черного дыма, которые ветер тотчас же рвал в клочья. А темное море отражало этот дым длинными мрачными полосами.
Отступив к башне, англичанин прислонился к ней:
— Вы будете сейчас в этой коробке, Иорисака? — спросил он. — Ведь это ваш боевой пункт?
— Да. Я командую башней.
— Если позволите, я приду навестить вас…
— Вы окажете мне большую честь… Я рассчитываю на вас. Ага! Вот и Камимура…
Он указал на едва видимые на горизонте трубы, выступавшие из моря по две и по три. Через несколько времени стали видны мачты и корпуса. Обе эскадры, идя навстречу друг другу, заворачивали на юг, чтобы тотчас же перестроиться в боевое расположение.
— Мы остаемся в главе колонны, не правда ли? — спросил Ферган.
— Само собой разумеется. Вы читали приказ? Строиться в одну кильватерную колонну: броненосцы вперед, броненосные крейсеры позади. Все двенадцать кораблей будут сразу введены в бой… И будьте спокойны. Мы не повторим сегодня тот день… десятого августа…
Он опустил глаза, и улыбка его сделалась странной, острой, с оттенком горделивой горечи. Он продолжал, говоря медленно:
— Мы не будем робки… Мы будем биться на близком расстоянии, таком близком, как понадобится… Урок этот мы затвердили…