– Что?

– «Раз к Смерти я не шла…»

– «Она ко мне явилась в дом», – закончил Лоу. – Да, я знаю эти стихи, Эмили Дикинсон. Хоть в школе не мог запомнить больше первой строфы. Бэкол, у тебя прекрасная память.

Хэдли усмехнулась и порозовела. Лоу также почувствовал воодушевление от успеха. С ней можно разделить такое неожиданное удовольствие. Вместе они нашли нужную книгу и, разумеется, третья картинка была спрятана в кожаном переплете. Третья канопа с третьим набором пиктограмм с датой «двадцать пятое марта 1906 года».

– А что же последние стихи? – спросила Хэдли.

– Ну, Сена находится во Франции, так что, могу поспорить, последний поэт – француз. Возможно, такой же повернутый на смерти, как и мисс Дикинсон.

– Рембо, Гюго, Бодлер…

Лоу схватил сразу три книги указанных авторов, провел пальцами по обложкам и остановился, почувствовав выпуклость на сборнике Бодлера. И вот она: картина с изображением четвертой канопы, четвертого набора пиктограмм и кое-что еще. Точнее несколько новых подробностей.

– Размеры урны: тридцать восемь сантиметров в высоту, пятнадцать в ширину у основания.

Это не все. На акварели рядом с канопой кто-то изобразил ее же поперечный срез – двойные стенки и полость на дне, которую в описании определили как «дополнительное отделение».

Лоу постучал по уголку листка.

– Чеки за глину и лакировку… цены. Похоже, что все эти изображения были заказаны в фирме под названием «Кипарисовая керамика». «Одобрено клиентом, ВМ. 7 января 1906 года». Это самая ранняя из четырех дат.

– ВМ – Вера Мюррей, – прошептала Хэдли. – Девичья фамилия моей матери. Наверняка, это она их заказала. Посмотри на дополнительное отделение. Оно достаточно большое, чтобы вместить одну из перекладин амулета, если они примерно того же размера, что и найденное тобой основание.

Лоу осмотрел схему дополнительного отделения.

– Боже, ты права, это тайник. Канопы запечатали после того, как поместили туда части амулета. Четыре сосуда для четырех перекладин. – Он провел пальцем по смазанному слову возле поперечного среза. – Купол? Пепел? – Он посмотрел ей в глаза. – Хэдли, они создавались как погребальные урны.

– Ну да, примерно того же размера.

– Посмотри на числа. – Он забрал у нее картинки и разложил на столе доктора Бэкола. – Январь, февраль, март – все даты четыре соответствуют месяцам до Великого пожара.

– На сеансе мама говорила, что раздала перекладины. Она спрятала их в урны, а потом сами урны спрятала в городе. Канопы сделаны для настоящего праха реально существовавших людей.

– Черт побери!

Они долго смотрели друг на друга и улыбались.

Хэдли вздохнула и осмотрела картинки.

– Значит, эти четыре листика на самом деле карта. Потому что, готова поспорить на десять долларов, мистер Магнуссон, пиктограммы – имена покойных, чей прах находится в этих урнах. Если мы хотим найти части амулета, придется отыскать семьи, в которых они хранятся.

Она, конечно, права. Но найти их будет непросто.

– Мы можем подойти к поискам с разных сторон. Например, найти эту «Кипарисовую керамику», но где шанс, что она все еще открыта двадцать с лишним лет спустя, ведь с тех пор было землетрясение и полгорода сгорело дотла… А лучше проверить записи о покойниках. Сколько людей могло почить в городе за те три месяца? Пара сотен?

– В Великом пожаре пропало столько записей. Мы можем попробовать поискать в Колумбарии к северу от парка «Золотые ворота».

– Где?

– В здании под куполом у мест упокоения. Там находятся погребальные урны. Семьи приходят туда навестить прах своих близких. Так называемое внутреннее кладбище.

– Тамошний крематорий не использовался с тех пор, как кремацию в городских пределах запретили, но колумбарий все еще открыт для посетителей. Он выстоял во время землетрясения, так что, возможно, там сохранилась по меньшей мере одна канопа.

Конечно, у Хэдли полно вот таких мрачных сведений. Как мило.

Она начала собирать акварели.

– Завтра суббота, у меня выходной. Давай встретиться там поутру и осмотримся. А пока я заберу их домой и…

Лоу остановил напарницу, прижав ее руки своей.

– Эй, а кто сказал, что их заберешь ты?

– Они принадлежали моей маме.

– А это моя работа. Ты помогаешь, а не руководишь.

В глазах Хэдли промелькнул гнев.

– Мама сказала, что я смогу решить ее головоломку. Именно это она и имела в виду. Я их осмотрю, а потом передам тебе.