«Боже милостивый, опять», – подумала Хэдли.

– Мы искали нишу нашей тети Тессы, – продолжал Лоу. – Она умерла до Великого пожара. Кажется, ее прах здесь, но мы не знаем, под какой фамилией ее похоронили: она разводилась несколько раз. В любом случае, у нас остались о ней приятные детские воспоминания, поэтому мы решили почтить ее память.

По крайней мере, состряпанная сказка не очерняла саму Хэдли. Все же Лоу более приветливо разговаривал со стариком, чем с ней. Лоу не понравился поцелуй? Он обиделся? Или она слишком много внимания уделяет его настроению? Возможно, Лоу уже забыл о случившемся. Ей бы этого так хотелось.

– Найти ее будет непросто, – ответил сторож, кивая. – Даже если бы вы знали ее фамилию, это бы не помогло. Десять лет назад старые документы перенесли в другое место – на склад в деловом районе города. Вам нужно связаться с владельцами. Если вы приехали лишь на выходные, вряд ли сможете их застать.

Лоу разочарованно хмыкнул и осмотрел ротонду, задержавшись там, где пустовали десять разных стульев.

– А вы давно тут смотрителем работаете?

– Уже тринадцать лет.

– А вы не видели тут египетскую урну? Со скульптурной крышкой примерно такой высоты, – Лоу показал жестами. – В виде головы павиана или шакала или…

– С длинными ушами?

– Да, и длинным носом, – подхватила Хэдли. – Спереди на ней еще было два ряда символов.

– Похоже, на погребальную урну миссис Роузвуд.

В ротонде повисло минутное молчание. Лоу пытливо посмотрел на Хэдли, но та не хотела предаваться напрасным надеждам, ни в случае с урной, и тем более ни с Лоу, и спросила:

– Можете нам показать?

Смотритель покачал головой.

– Простите, ее здесь нет. В дни моей молодости я работал в крематории Долорес между Телеграф-хилл и Норт-бич и помню, что такую урну использовали для праха миссис Роузвуд.

– А кто такая миссис Роузвуд? – спросил Лоу.

– Наследница судовладельца. Ее смерть вызвала настоящий скандал. Поговаривали, что ее убили сыновья, чтобы наложить лапы на особняк почти на самом верху Телеграф-хилл на краю парка. Ходили слухи, что наследники хотели превратить его в игорный притон. Это случилось прямо перед землетрясением в 1906 году. Особняк сохранился, но свежеиспеченные владельцы утверждали, что там поселился призрак убитой хозяйки.

Хэдли совершенно не боялась призраков; ей хватало своих духов.

– А вы не знаете, где ее урна?

В нескольких местных церквях были ниши для погребального праха, но вряд ли священники согласились бы принять языческую урну с головой бога-шакала.

– Насколько я знаю, родственники оставили ее себе. Такая милая вещица украсила бы каминную полку.

Лоу передал указания смотрителя ожидавшему у колумбария такси. Они с Хэдли молчали, пока машина ехала по темным мокрым улицам. Лоу старался сдержать свои чувства и сделать вид, будто прошлой ночью между ними ничего не произошло. Во всяком случае, с точки зрения Хэдли, поэтому он притворялся ради самосохранения, восстанавливая раненую мужскую гордость.

Все было бы проще, если бы очарование Золушки, которое он считал причиной ее внезапной привлекательности, магически испарилось бы за ночь. Ведь на Хэдли не было потрясающего платья и цветка в волосах. Она снова стала обычной строгой хранительницей в похоронной одежде.

И намного красивее, чем прошлой ночью.

Господи помоги.

Сегодня она, к счастью, хотя бы не пахла лилиями. Но когда он придержал для нее дверцу такси, то увидел, что ее чулки сзади украшены рядом черных бантиков. Как необычно, а для нее так и вообще вызывающе. Однако в настоящий момент его отвлекали не чулки. Нет, эта честь принадлежала тому, что он заметил в ту же минуту, как встретил ее в колумбарии.

Пальто Хэдли было неправильно застегнуто. Необычная небрежность для такой аккуратистки. В верхней петельке вместо первой пуговицы находилась вторая, отчего с краю шерстяного одеяния появился зазор – небольшое темное углубление. Лоу представил, как маленькие лесные зверьки зарылись под одежду прямо рядом с грудью, и едва не поддразнил пуританку.

Но как только такси повернуло за угол и направилось по Норт-бич, он заметил кое-что поинтереснее, чем маленькая мышка под ее неправильно застегнутыми пуговицами. Кожу. На Хэдли под пальто надето платье с низким вырезом. Он вспомнил ее яркое белье, и ему понадобилась монашеская выдержка, чтобы мысленно не расстегнуть пуговицу.

«Не забывай тот ужасный поцелуй» – посоветовал он себе. Такой ушат холодной воды мог бы снова привлечь его внимание к их заданию, но только возродил мысли, не покидавшие его с тех пор, как он расстался с Хэдли прошлой ночью.

Она заметила его пристальный взгляд и натянуто улыбнулась.

– Пасмурный день.

– Хм.

– Нужно было взять зонтик.

– Ты встречаешься с тем парнем?

Ее проницательные глаза округлились.

– С кем?

– С Оливером Гинном.

– О. – Неужели ее плечи поникли? Кажется, она расслабилась. – Мистер Гинн ухаживает за мной уже пару месяцев.