Кленси наощупь зажег ночник и заморгал. Черт бы все побрал!

— Что случилось? — хмуро рявкнул он.

Из трубки донесся тяжелый вздох.

— Эта девушка… Фернандес… Она погибла.

— Что?

Кленси сел и потряс головой, чтобы окончательно проснуться и понять, что говорит Капровски.

— Вы откуда звоните?

— Из больницы Бельвью. Ее привезли сюда.

Кленси пошел в ванную, окатил голову холодной водой и вернулся окончательно проснувшимся.

— Все в порядке, Кап, рассказывайте. Только с самого начала. Что произошло?

— Лейтенант, я выполнял ваши указания. Пошел к техникам, те установили аппаратуру подслушивания в подвале. Отослали привратника, приготовили мне наушники. Я подумал, раз девушка не пришла, подожду ее в бистро напротив, заодно сэндвич съем…

— И пока вы там торчали, — угрожающе начал Кленси.

— Нет, лейтенант, ни в коем случае. Значит, съел я свой сэндвич, вернулся в подвал и надел наушники. Телефон звонил несколько раз, но ее не было дома и никто не брал трубку. Я уж было собирался вылезать из подвала и узнать у привратника, не уехала ли она куда-нибудь, как вдруг трубку подняли и набрали номер. Она вернулась.

— Откуда вы знаете?

Капровски даже сбился.

— Как это… ну, она же звонила матери Ленни.

— Хорошо. В котором часу это было?

— В девять двадцать шесть.

— Где был Сальмен?

— Сальмен?

— Тот, кто должен был наблюдать за входом в дом.

— Когда я пришел, он стоял на углу. Думаю, он там и оставался.

— Фотографии у вас обоих были?

— Ну, конечно, лейтенант, — заверил Капровски. — Я взял перед уходом… Про Сальмена, правда, не знаю, но странно было бы…

— Продолжайте, пока это не имеет значения.

Кленси свободной рукой зажег сигарету и натянул одеяло на плечи.

— Ну, так вот, — продолжал Капровски, — она позвонила мамаше Сервер, и я ухихикался при мысли о том, что на другом конце провода Стентон слушает то же, что и я, но вот не говорили они ничего для нас полезного. Марсия Эрнандес только плакала и спрашивала, почему да зачем Ленин это сделал. А мать… ее послушать, так не все полицейские гоняются за ее сыном. Она все повторяла: «Не расстраивайся! Ленни хороший мальчик!» и все в таком же роде.

Не иначе от шока она просто одурела.

— Больше она ничего не говорила? Что Ленни дал ей знать о себе? Что помогло бы нам узнать, где он и что собирается делать?

— Абсолютно. По крайней мере мне так кажется. Если, конечно, они не говорили кодом. Но все записано, можете послушать. Ну, да ладно. Они закончили и целый час — тишина. Я уже собирался уходить, как ей вдруг позвонили снова. Около полуночи. Она, наверно, ждала у аппарата, так как сняла трубку сразу.

Звонил мужчина, голос хриплый, как будто простуженный. Спросил:

— Марсия?

Она ответила:

— Да, кто это?

Тот перебил ее:

— Молчите, говорить буду я. У меня к вам поручение от одного старого друга. Он хочет вас срочно видеть.

— Где? — спрашивает она.

— В том месте, где вы познакомились. Вы знаете.

Девушка что-то хотела спросить, но трубку повесили.

Что делать, я не знал. Идти за Сальменом не мог, а вдруг она еще кому будет звонить, и нужно было проследить, пойдет ли она к Серверу. Я подождал немного, дал ей выйти, чтобы меня не заметила.

Капровски смолк. Кленси уже представил себе, что было дальше.

— Продолжайте, — сказал он спокойно.

— Я был еще в вестибюле и сквозь стеклянную дверь следил, как она переходит улицу. И тут автомобиль с погашенными фарами на полном ходу налетел на нее. Она ничего не видела, даже не вскрикнула. Когда я выскочил, машина была уже далеко. А девушка лежала в луже крови. Она была мертва.

— Других машин на улице не было? А полицейских?

— Ни души.

— А Сальмен?

— Думаю, он ушел в полночь. Остался полицейский, который пил кофе в баре напротив и наблюдал за перекрестком, но он видел не больше меня. И даже меньше.

Кленси сквозь зубы выругался.

— А что с машиной? Ни вы, ни он ничего не заметили, чтобы ее опознать?

— Натансон, тот полицейский, вообще ничего не видел. А я заметил только, что она черная. Но ночью невозможно поручиться и за это. И совершенно не могу сказать, кто в ней был. Вызвали скорую, но было поздно. Теперь она в морге с биркой на ноге. Видели бы вы ее, лейтенант… жуткое зрелище…

— Где Натансон?

— Я отослал его в участок. Он-то ни при чем. Все это только моя вина!