— Читал, читал, потому и звоню. Что за манера выставлять посты?

— Господи, лейтенант, я-то тут при чем? Да с Кирквудом ничего не случилось. Я лично видел, как он вчера вернулся домой и как сегодня вышел из дому. С утра его охраняли уже двое, так что все обошлось.

— Да, вам везет. Ну, хорошо, отсыпайтесь.

— Спасибо, лейтенант, — снова зевнул Метью.

Кленси взглянул на часы: до поезда в Оссининг оставался еще час. Он снова зарылся в бумаги.

Среда, 12.50

Судя по лицу директора Синг-Синга, не спал он уже несколько ночей.

— Начальник охраны передал мне, что вы вчера звонили, — заметил он, когда Кленси представился. — Чем могу быть полезен?

Кленси сел в кресло, положив на колени шляпу.

— Я не знаю обстоятельств побега Сервера. Мне поручено его найти, и только. Прежде чем попасть к вам, он многим угрожал и вполне способен выполнить свои угрозы. Потому я хотел бы узнать хоть какие-то детали, позволяющие определить, куда он мог направиться, на кого рассчитывал.

— Я в курсе ночного происшествия, — заметил директор, покачав головой. Глаза с темными кругами от бессонницы остановились на собеседнике. — Думаю, будет лучше, если вы будете задавать вопросы.

— Хорошо, — согласился Кленси. — Начнем с того, что вы думаете о Ленни Сервере? Как он вел себя здесь? Зная его все три года, можно было ожидать, что он выкинет такой фокус?

Директор задумался, насупив брови.

— Лейтенант, я сам вижу заключенных лишь при их поступлении в тюрьму и при выходе на свободу. А в другое время — лишь в серьезных случаях, как с Блаунтом. С Сервером у меня не было никакого контакта, слишком много здесь народу и слишком велика моя нагрузка. Так что все, что я могу вам рассказать, сам я знаю со слов охраны. За три года с Сервером никаких неприятностей не было. Но скажу вам одно, лейтенант: я работаю тут пятнадцать лет и всегда жду от заключенных чего угодно.

— Вы имеете в виду Блаунта? И о нем я хотел поговорить. Мне важно ваше мнение о беглецах, а не то, что пишут газеты.

— Историю Сервера вы знаете. Уильямс зарезал человека во время ссоры в баре. Маркус сидел за поджог. Блаунт же — опасный рецидивист: он сидел за ограбление банка, но до этого уже имел срок за поножовщину, и за покушение, и за взрыв чего-то… Он и здесь нам доставлял немало неприятностей. Просто сумасшедший идиот.

— И какие неприятности он вам доставлял?

— Да всего понемногу. Дрался, склочничал, саботировал. Половину срока провел в карцере.

— Все четверо работали вместе?

— Блаунт и Сервер — на складе, Уильямс — в прачечной, а Маркус — в библиотеке. Маркус был из них самый образованный.

— У них были тесные контакты? Сидели в одной камере?

— Нет, встречаться они могли только во дворе, спортзале и в библиотеке. Кажется, все четверо играли в бейсбол, но и все…

— А какие к ним приходили посетители?

— К Серверу — мать и подружка, иногда какой-то парень из бывшей компании. К Уильямсу — брат. У Маркуса никого не было. Странно, но у шантажистов ни на воле, ни в тюрьме друзей не бывает. Блаунт виделся только с женой, и она имела на него влияние: после этого день-два он вел себя прилично. Если б не она, из карцера он бы вообще не вылезал.

— И никаких сексуальных проблем?

— В тюрьме всегда есть сексуальные проблемы. Но что касается этой четверки — ничего особенного.

Кленси недоверчиво слушал, косясь на свою шляпу. Потом спокойно посмотрел в глаза директору.

— Я знаю, что пришлось вам пережить, и вы устали и расстроены. Но постарайтесь правильно понять мои слова. Вы отвечаете за тюрьму и персонал, но вам придется согласиться, что побегу помогали изнутри. Все четверо — люди очень разные, совершившие разные преступления и работавшие в разных зонах… Слишком уж мало было между ними общего. По-моему…

— Мы уже думали об этом, — бесстрастно признал директор. — И у нас есть свои идеи на этот счет, но я пока вам не могу сказать… ни вам и никому другому.

Он наклонился к Кленси, хмуро понизив голос.

— Одно могу сказать вам, лейтенант: если следствие подтвердит наши подозрения, то кое-кто составит Маркусу компанию на электрическом стуле.

— Да?

— Час назад умер полицейский, пытавшийся задержать беглецов.

Воцарившееся молчание прервал, прокашлявшись, Кленси.

— Не могу ли я видеть Маркуса?

Директор покачал головой.

— Бесполезно, он без сознания. Ему влили пару литров крови… только для того, чтобы потом все-таки отправить на электрический стул.

Кленси встал. Лицо директора оставалось холодным и неприязненным.

— Вас проводят, лейтенант. Если мы что-то узнаем, то дадим вам знать.

— Благодарю.

Выйдя из серых тюремных стен, Кленси оказался под ослепительными лучами солнца. Никогда еще оно не доставляло ему такой радости.