Чтобы снова бросить меня в тюрьму?

— Леди Джина. Откройте дверь! — виновник всего этого переполоха терял терпение.

Я кивнула Мэг, предвкушая появление Эдмунда. Три поворота резного ключа, и дверь не просто распахнулась, она резко и глухо шлепнула о стену. В комнату ворвались гвардейцы, а следом вошел Эдмунд, пунцовый от злости.

— Обыскать! — приказал он, окидывая помещение оценивающим взглядом, пока не наткнулся на леди Ингрэм: — Увести отсюда эту женщину! — затем посмотрел на меня, и я уж было подумала, что меня ожидает участь Мэг, однако Эдмунд вымолвил: — Присядьте, леди эль-Берссо!

Когда я прошагала к окну, у которого стояло два изящных кресла и стол, принц огорошил:

— У меня к вам будет несколько вопросов.

Пока гвардейцы наводили беспорядок в моих вещах, и за спиной стоящего Эдмунда в воздух взлетали либо мои сорочки, либо чепцы, я медленно опустилась в кресло, внимательно слушая наследника:

— Ну как, повидались со своей компаньонкой? — Эдмунд казался не просто злым, но и уязвленным. — Как ловко вы заставили меня организовать эту встречу.

Когда я хотела ответить, он поднял вверх руку, призывая меня молчать и продолжил:

— Мне в какой-то момент показалось, что мы с вами похожи. Оба заложники ситуации, вынужденные делать то, что не хотим.

Принц нервно ходил передо мной, изредка поворачивая голову и вглядываясь в мое лицо, будто стараясь найти отклик хоть одному слову, одной его эмоции.

— Я чувствую себя пешкой, будто… — он запнулся и понизил голос, — будто вокруг твориться что-то, чего я не понимаю, — остановившись, и зависнув надо мной, он сказал: — Будто все только и ждут кончины моего отца, чтобы сцепиться.

Через несколько секунд я поняла, что наследник не желает моих объяснений. Он пришел для того, чтобы высказать мне претензии, которые я молча слушала.

— И ко всему прочему, еще и вы вздумали водить меня за нос. Мы, кажется, снова заключили сделку. И я хочу получить то, что мне причитается.

Он смотрел в мои глаза, ожидая, наконец, ответа. Правильного ответа.

— Конечно, мой принц. Но зачем этот обыск? — взглянула я на гвардейцев.

— Хочу сам убедится, что вы ничего не затеваете. Да, метод не очень изысканный, но все же…

Мы некоторое время ждали доклада капитана гвардейцев, который сообщил в итоге, что в моих покоях нет ничего, что указывало бы на заговор.

— Это еще ничего не доказывает, — Эдмунд задумчиво повернулся к окну, — я разучился верить людям… даже собственной матери.

Будуар королевы, как логово змеи — нужно держать ухо востро.

Берингер сидел в кресле напротив кресла ее величества и равнодушно наблюдал, как одна из прелестниц, юная служанка Генриетты, перебинтовывает ему руку, едва дыша от волнения. А королева в этот момент наблюдала за Райтом, весь вид которого говорил о крайнем безразличии.

— Вы были в курсе, ведь так? — тихо прошептала она, и на ее тонких губах показалась печальная поверженная улыбка.

Берингер продолжал смотреть на служанку, ничем не выдавая удивления или тревоги. Он давно научился, как именно говорить с королевой. Однако вопрос Генриетты был неожиданным — она редко говорила вот так, напрямую.

— В курсе того, что пропал лорд де Хог?

— Пропал? — тихо рассмеялась Генриетта. — Не совсем так, Райт, ты знаешь. Его похитили. И уверена, что здесь ничего не происходит без твоего ведома. Я надеюсь, ты не так глуп, чтобы быть замешанным в этой истории?

Теперь он поднял взгляд, встречаясь с проницательным взглядом этой женщины.

— Ваше величество, — с легкой полуулыбкой произнес мужчина, — если бы хоть что-то ускользнуло от меня, я бы не занимал должность начальника тайной канцелярии, верно?

В этот момент служанка закончила с перевязкой, и, поднявшись с колен, вышла из комнаты.

— Ты чудовище, Райт! — едва сдерживая эмоции, проговорила Генриетта, — тебя оправданно боятся. Но ты не знаешь, на что способна я, когда дело касается моих близких.

— Ваших фаворитов, — поправил Берингер абсолютно холодным и даже вежливым тоном, — У меня, как я помню, не было задания опекать еще и их. Мне нет дела, куда епископ мог увезти этого мальчишку и зачем.

— Он хоть жив, черт бы тебя побрал?

— Не угодно ли вам, ваше величество, задать этот вопрос Виктору де Мотинье?

— Задам, — вымолвила она со злостью, — он еще будет ползать у моих ног, Рай, помяни мое слово.

— Ваши отношения с епископом меня не касаются.

— Ты прекрасно знал, что он увозит моего фаворита. Моего!