— Когда я открыл клинику, Сандра сделала этот пруд. Пожалуй, это было в середине восьмидесятых, после того как старик умер. Сказала, что это своего рода мемориал.

— Кому?

— Старику, наверное. По правде? Я играл в регби и старался расширить практику, завлечь пациентов. У меня не было времени для беспокойства. Иными словами, плевал я на все это.

— А камни?

— Я же уже говорил. Какая-то абракадабра Нового времени. Сандра всем этим очень увлекалась. Такое время было, все как помешались: исцеляющие кристаллы, ароматерапия и прочая дребедень. Жуткое дерьмо. Когда человек сидит в кресле, женщина, разумеется, иногда приходится болтать про целительные свойства того или иного натурального камня или зелья, как они здорово кому-то помогли, но старая местная анестезия все еще самое лучшее, если она не хочет свалиться без сознания от гребаной боли.

— Сандра рассказала мне, что Джессику в детстве изнасиловали. И Эмили носит на пальцах кольца с этими камнями. Предполагается, что они могут сделать того, кто их носит, невидимым. Такое часто говорят люди, подвергшиеся насилию: или они ощущали себя невидимыми, как будто все происходит не с ними, или им хочется, чтобы они могли так думать.

Лицо Шейна полностью изменилось: стремительно краснеющее, оно превратилось в агрессивную маску, глаза выкатились, как будто он в схватке собирался метнуть мяч. Я насторожился, но продолжал говорить.

— Что вы имеете в виду?

— Я ни в чем вас не обвиняю. Я спрашиваю: явное отсутствие всякого сексуального стыда, охотные эксгибиционистские отношения с Дэвидом Брэди, равнодушный секс с двоюродным братом, нестабильное эмоциональное и психологическое состояние вашей дочери могут свидетельствовать, что в детстве ее тоже подвергли насилию. Это так?

Шейн Говард двинулся на меня медленно, свирепо, но без всякой стратегии. Руки вытянуты, пытаются дотянуться до моей головы. Я нырнул и, схватив его левую руку у локтя, резко завел ее за спину и вверх, причем быстро и сильно. Он грохнулся на колени и попытался закричать, но не смог, так ему было больно. Еще немного, и я сломал бы ему руку.

— Я уже этим делом сыт по горло: мне закатили пощечину, кусали, били по морде пистолетом, — и все потому, что я пытался помочь вам и вашей проклятой семейке! Так что не рассчитывайте снова до меня добраться, потому что вы слишком медлительны, стары и я вас сделаю, поняли? Вы поняли?

Он пробормотал что-то утвердительное.

— Так, начнем сначала. Будете отвечать на мои вопросы?

Он кивнул. Я отпустил его руку и оттолкнул. Он почти пробежал до крайней рябины и повис на ней, стряхнув с нее град кроваво-красных ягод, посыпавшихся через холодный влажный воздух, потом повернулся, наклонив голову и разминая плечо. Я посмотрел на дом и увидел Денниса Финнегана, смотревшего на нас в окно верхнего этажа; мы на мгновение встретились взглядами, и затем он исчез, как пар со стекла. Шейн Говард похромал ко мне, усмехаясь, как будто мы только что схватились на поле регби и он хочет убедиться, что я на него не обиделся.

— Честная игра. Я проиграл, что вполне естественно. Знаю, что вы только выполняете свою работу.

— Тогда, пожалуйста, ответьте на вопрос.

— Я никогда не слышал, что Джессику изнасиловали. Она мне ничего не рассказывала. Я не знаю, почему она рассказала Сандре, а не мне; разве что с женщиной ей было проще разговаривать. То есть я знал, что она начала рано, лет в тринадцать-четырнадцать. Она постоянно хвасталась, как она зажигала, когда была подростком. И возможно, это послужило примером для Эмили. То, как мать говорила о сексе, мужчинах, возможно, и Эмили подтолкнуло. Вот она и ввязалась во все эти мерзости, которые она делала с Брэди, в эти фильмы и все такое. Но что касается ее детства… я никогда ребенка и пальцем не трону. И если это сделал кто-то другой…

Говард покачал головой, его тело тряслось от гнева и горя при мысли, что кто-то мог обидеть его дочь. Я положил руку на его плечо, чтобы показать, что на эту тему я больше вопросов задавать не буду. Не только ему, мне тоже стало легче. Я поверил ему, когда он сказал, что не убивал свою жену или Дэвида Брэди. Мне казалось, он сказал правду и про Эмили — во всяком случае, насколько он был в курсе. Я еще не успел ничего сказать, как он вытащил конверт и протянул его мне. Внутри находился лист белой бумаги со следующим текстом:

— Как доставили письмо?

— Кто-то принес. Во всяком случае, по словам Аниты, его принесли утром. Она никого не видела.

Было только два кандидата — достаточно глупых, чтобы продолжать шантаж человека, подозреваемого в убийстве. Я думал, это братья Рейлли, и очень надеялся, что не Томми. Но в любом случае я способен с этим справиться.

— Ладно. Все путем. Разумеется, если вам удастся снова не попасть за решетку. Сейчас около трех. Вы сможете собрать наличные?

— Я позаботился об этом еще позавчера, я могу забрать их сегодня.

— Хорошо. Заберите их, и мы составим план. Плохо только, по-моему, что реальная угроза исходит не от этих людей. Хорошие новости — я думаю, что мы сможем их достать.