— Для массы скрепляющая сила — всемирное тяготение. А для людей — тяготение друг к другу! — упоенно рассуждал по пути Сергей: он казался себе вершителем судеб. — Если вынуть из массы, как ниточку из бус, всемирное тяготение — можно раскатать вселенную. А человечество можно погубить, уничтожив тяготение людей друг к другу! Я так думаю.. Ты согласна?

Люся, конечно, была согласна.

— Впрочем, и бараны друг к другу тянутся, — впадал Сережа в неизменное противоречие. — Головы от солнца друг под дружку прячут. Все материальное — оковы! Когда-нибудь люди вообще откажутся от своей телесной оболочки. Экстрасенсы ее сейчас уже ни во что не ставят. Киберн-этап… В будущем мы, может, будем парить в пространстве в виде каких-нибудь бликов или лучей… Я иногда чувствую в себе что-то такое… щемящее, зов далеких звездных прародителей, может быть… — в лице Сережи появилось что-то от высокой скорби, от нездешнего назначения, словно это и был тот миг, когда он почувствовал в себе звездный зов.

Люся покраснела: она пристыженно показалась себе более заземленной, недостойной Сергея. Ей не хотелось лишаться телесной оболочки! Да и как это? Пожалуй, самому-то было не все равно, какая телесная оболочка у Эльвины, той девушки, за которой ушел со злосчастной вечерушки.

Она попрощалась и пошла к подходящему трамваю.

— А ты, Люся, оказывается, стройняшка! — крикнул он вдогонку.

А зачем? Она оглянулась и так тепло, влажно посмотрела… Теперь думать будет — накручивать себя… Она ведь такая… А для того и крикнул, чтоб думала…

Курс решил защищать Сергея и Бориса. Особенно много горячих голосов было за Сергея, потому как он получался вообще ни при чем.

Комсорг института, двадцатисемилетний парень, рыжий, грузный и очень сдержанный, из музыкантов, тем своим усталым тоном, который дает понять, что он вроде ни в чем не уверен и мало на что надеется, все-таки пообещал вступиться за исключенных. Хотя и крепко усомнился в успехе дела Бориса — Сергея по общежитию он хорошо знал, а Борю только так, с виду.

Сергей тем временем встретился с Эльвиной. В жутком трагедийном упадке, утыкаясь взглядом в пустоту и тяжело морща лоб, поведал он ей историю своего отчисления. Реакция Эльвины была неожиданной: не удивилась, не посочувствовала… Ровно так, отчужденно сказала:

— Видишь, я была права. Не надо было меня провожать. Не пошел бы, ничего не случилось.

Он же ей всю сложную подоплеку исключения выявил, все с самого начала, с увольнения Мастера!.. А она уловила только последнее, фактик этот мизерный, клубничку!..

— Не переживай, что исключили, — говорила она. — Поработаешь на производстве, узнаешь жизнь.

— Я не переживаю, что исключили! — выходил из себя Сережа. — Не о том переживаю! Несправедливость, лживость… и все под красивые слова!

— Так везде и всегда. Что из этого?

Он видел ее подвижные, готовые к тревоге и радости глаза, и мерещилось, будто они непременно и тотчас должны откликнуться на смятение в его душе. Гибкая, порывистая эта девушка должна почувствовать в нем способность к в е л и к о м у с т р а д а н и ю, к о д и н о к о м у п у т и спасителя рода людского и пойти за ним, без оглядки пойти, на муку любую… Однако чем дальше, тем ощутимее наталкивался на отчуждение.

— Я тебя раньше, — ухватился Сергей за одно подозрение, — с парнем частенько видел, таким… — Сергей изобразил насупленную тупую деловитость. — У вас с ним… что-нибудь серьезное?

Эльвина глянула мельком, без особого удивления: словно то, что, не будучи знаком, Сергей за ней наблюдал и запомнил парня, было в порядке вещей.

— Было серьезное, — ответила она убийственно прямо.

— Ха! — едко воскликнул Сергей. — По виду он тот самый, который нужен женщинам. Звезд с неба не хватает, но с потенцией на обеспеченную жизнь!

— Что в этом плохого?

— Я и говорю: прекрасно! Не пьет?

— Как все.

— Ну да, как все. Разве могло быть иначе! Как все! А в результате — положительное явление. Такого не погонят ниоткуда. Живет по принципу: «Не высовывайся!»

— Что ты завелся? Ты его знать не знаешь.

— А его и знать не надо. Его трудно не знать! Он как все, как все, как все! — на три стороны воскликнул Сергей. — Просто жалко, что у вас с ним чего-то… не получилось, как я понимаю. Это же такая удивительная перспектива жизни: квартира, машина, связи… Самое главное — связи. Ты знаешь, что сейчас уже для всех главное это?..

— А ты сам-то хватаешь звезды с неба?

— Я?!

Сергей умолк. Шагал, уронив в исступлении неоцененную миром голову.

Конечно, если просто взглянуть: для Эльвины тот парень не так себе и надо бы, что называется, сменить пластинку. К тому же, отторгая этот гнусный мир, отторгаешь вместе с ним и девушку…

Однако нота вселенской скорби была взята высоко.

— Стремятся многие, — подлила масла в огонь Эльвина. — Говорить, кстати, теперь умеют все, а машину может купить не каждый. Неизвестно еще, что получится.