Раскрытие «Мессианской тайны» происходит в два этапа, разделяющих Мк. на две примерно равные половины.

В первой части (1, 14 — 8, 26) Иисус провозглашает приближение Царства Божия, что и подтверждает знамениями-чудесами. И тут Он категорически отказывается признаться, что Он — Христос (Мессия) и Сын Божий, и запрещает всем — и людям, и бесам, — разглашать об увиденном. В библеистике появился термин «мессианская тайна», имеющий в виду эти самые Иисусовы запреты возвещать о Нем как о Христе. Так, в связи с первым же, «программным» (см. выше) чудом мы читаем:

23 В синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал: 24 оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. 25 Но Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него (1, 23-25).

Далее:

11 И духи нечистые, когда видели Его, падали пред Ним и кричали: Ты Сын Божий. 12 Но Он строго запрещал им, чтобы не делали Его известным (3, 11-12).

Когда с таким же запретом Иисус обращался и к исцеляемым людям, они, как правило, тут же нарушали его:

И повелел им не сказывать никому. Но сколько Он ни запрещал им, они еще более разглашали (7, 36).

Интересно, что исцелив бесноватого в земле Гадаринской, т. е. языческой, совсем не будучи связан здесь тайной Своего мессианства (ведь язычники вообще никак не озабочены чисто израильской мессианской проблематикой), Иисус повелевает исцеленному:

Иди домой к своим и расскажи им, что сотворил с тобою Господь и как помиловал тебя (Мк. 5, 19).

О причинах несогласия Иисуса именоваться Христом (Мессией) подробно говорилось выше (см. также § 16. 3). Кратко повторимся: Его совершенно не устраивали воинственно-триумфалистские, во многом политические мотивы тогдашних мессианских ожиданий, кажется, вовсе вытеснившие все остальные, связанные, например, со страданиями Мессии.

Вторая часть (8, 27 — 16, 20) начинается исповеданием Петра: «Ты Христос!» (т. е. «Ты — Мессия!»; 8, 29) Такое впечатление, будто Иисус переводит дух: ведь ученики частично уже посвящены в Его тайну. И все равно Он запрещает им говорить о Нем (8, 30). Он беспокоится, что Они рискуют обмануться на счет Мессии, желая увидеть в нем освободителя, восстанавливающего царство Израиля с помощью военной силы. Тем более, что Он посвящает учеников во вторую, наиболее трудную, неожиданную и страшную часть тайны: Сын Человеческий, т. е. Он, Христос, пострадает и умрет!

31 И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. 32 И говорил о сем открыто (Мк. 8, 31-32)

И тут же Он убеждается, что Его опасения не напрасны:

32 Но Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему. 33 Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мк. 8, 32-33)

Тайна полностью открывается лишь на суде перед Синедрионом, когда Иисус не считает нужным скрывать, кто Он такой:

61 ... Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного? 62 Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. 63 Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что еще нам свидетелей? 64 Вы слышали богохульство; как вам кажется?.. (Мк. 14, 61-64)

Перед учениками и читателем встает скандальнейший выбор: признать в беззащитном и отвергнутом религиозным начальством Проповеднике Христа, богохульника (вызывающего религиозный соблазн) или безумца. То, что здесь выражено на материале фактов, у апостола Павла выражается в проповеди о Кресте (см. § 32. 3):

Мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн , а для Еллинов безумие (1 Кор. 1, 23).

Ответ Иисуса в такой утвердительной и ясной форме («Я» [E)gw/ ei)mi — букв. «Я есмь»]) имеется только в Мк. (ср. Мф. 26, 64; Лк. 22, 67-68, где ответ звучит несколько туманнее).

«Здесь мы в сердце драмы. Ответственные люди ждали Мессию и, конечно, они очень хорошо знали, что могло свидетельствовать о Его пришествии. Но в результате они выработали свою идею Его пришествия. Поэтому, когда пришел Иисус, это никак не соответствовало их идее! Противостояние настолько велико, что кто-то должен умереть: или они, кто не принял такого странного Мессию [в их случае «умереть» было бы признать полную несостоятельность своих ожиданий — А.С.], или Сам Иисус, если они окажутся правы. В драматичной сцене суда перед Синедрионом, когда уже отступать некуда, Иисус провозглашает Себя Христом. Так Он приговорен к смерти...» [654]