– Кого-то даже более важного – издав истошный стон, Габи падает на колени. Испугавшись за нее, я принимаю похожую позу и не отпускаю ее из своих рук.

– Что произошло? Расскажи мне. Почему быстрое вождение и сильный ливень вызывает у тебя приступы? Почему это так же болезненно для него, как и для тебя? Кто был тот человек? – закричав, она стискивает руками голову, как будто та невыносимо болит. Ее слезы смешиваются с пронзительным воем. Такие сильные чувства. Я знал, что они жили в ней. И она впервые открыто дала им выход у меня на глазах. Но после того что я видел, я не мог продолжать давить на нее. Без Оуэна рядом я не знал, как следует помочь ей, начнись приступ.

– Прости, детка – прижимая ее сотрясающееся тело, молил я. – Прости меня.

– Почему ты полюбил меня? Ты ведь бежал от этого. Я больше чем уверенна, что на его могиле ты клялся не только о мести – я кивнул несколько раз, подтверждая ее догадки.

– Ты права. С самого начала мне все твердили, чтобы я держался от тебя подальше, но я не делал этого. Тогда я верил, что любые доводы вселенной не смогут меня убедить в том, что я когда-то поддамся на добровольную казнь. Этим я считал любовь. Ведь после самоуничтожения Джейсона, которое я видел, после множества обманчивых и лживых натур девиц, я дал слово, что никогда и никого не полюблю. До встречи с тобой я так и жил. Но противостоять тебе не смог. Пытался, но, в конечном счете, проигравший, возвращался к твоим дверям. А потом мне стало все равно. Я смирился со своими чувствами и перестал отрицать их. Но ведь мы оба понимаем, что после того, что твой отчим приказал сделать, все кончено? Что это всегда будет стоять между нами?

– Сейчас ты обманываешь себя так же, как это делала я. Дело не только в том, что сотворил Адам. И ты знаешь это. Я все равно оставила бы тебя, даже не случившись то, что случилось. Потому что я ни чем не лучше той самой Макей.

– Не говори так!

– Я проклятие мужчин, Вернон. Ты хотел знать правду? Адам разглядел это во мне, когда я была еще ребенком. Он знал, что стоит мне захотеть, никто не сможет противостоять мне. Желанию обладать мной. Поэтому он женился на Эвелин. И она знала это. Она продала меня как овцу на убой. Теперь ты понимаешь? Ты влюбился в шлюху Андроуса, и не более. С самого начала я была всего лишь средством, за которое он заплатил и которым умело пользовался.

– Габриэлла… – ошарашено произнес я.

– Эвелин вышла замуж за монстра, для которого убийство еще не самый страшный грех. Она продала собственного ребенка за власть и деньги. Вот какие люди играли на публике роль моих родителей. И ты веришь, что в таком окружении мог вырасти кто-то лучше их?! – я действительно был глупцом! Столько времени не замечать насколько сломанной она была. – Я не стою твоей любви. Я не стою ничьей любви, Вернон! Тебе лучше забыть меня или возненавидеть. Большего я не заслуживаю – когда она поднялась и побежала прочь, я еще не знал, что неделю спустя моя ненависть к Макей и Самюэлю с его дружками померкнет перед ненавистью и отвращением к женщине, под именем Габриэлла Андроус. Тогда я не знал, что сумею найти ее только спустя невыносимо долгие шесть лет и вновь безответно полюбить.

Леодеган

Когда Габи вернулась домой, после их прощального разговора с Верноном, казалось, она сошла с ума. Ее крики были слышны по всему дому. Она крушила, что только можно, но это не помогало избавиться от мучавших ее чувств.

– И это называется отличной работой? – влетев к себе в комнату, она достала из ящика папку со всей полученной информацией о Миде. – Почему никто не сказал мне, что он был знаком с Джейсоном?! Почему это нигде не отметилось? Или же это еще одна изощренная пытка Адама? Он знал и хотел таким образом уничтожить меня?

– Детка, я тебя не понимаю – меня всего трясло от состояния Габриэллы.

– Его лучшим другом, человеком, с которым он вырос на одной улице был Джейсон Коленз. Отец моей умершей дочери! А теперь скажи, как это могло не выясниться до этого времени? Это ведь невозможно! Только если Андроус не постарался.

– Боже! Таких совпадений ведь не бывает…

– Как выяснилось, бывает – отбросив папку в сторону, она упала на кровать и разрыдалась. – Я думала, жизнь уже достаточно наказала меня. Жить смирением о том, что ты даже не успела дать имя собственному ребенку. Вот, все что у меня осталось от нее – вытянув левую руку с тату, на которой кроме закрывающих шрам завитков была набита дата рождения и минуты жизни рожденной ею девочки, Габи своими словами переносила меня в болезненное прошлое.
– Но, видимо, я еще не до конца оплатила свои грехи.

Я не мог двигаться. Тело словно онемело. И хоть глаза были прикованы к женщине, которую сотрясали истерические рыдания, перед собой я мог видеть только события той роковой ночи, которая отняла у нас только появившуюся жизнь. Девочка. Такая маленькая и беззащитная. Ее плачь, до сих пор звучал по ночам в моей голове. Тот же плач слышала и Габи. И мы оба знали, что избавления от этой боли нам не найти. Но не знали того, что появление Вернона сковырнет едва затянувшуюся рану, и заставит ее кровоточить, как свежую.

И хотя нам обоим было тяжело, мы не могли пропустить ежегодный банкет, на который дали согласие еще месяц назад. Именно здесь должны были передаться документы и билеты для завтрашнего побега, а так же подтвердиться планы с людьми, помогающие нам устроить липовую сцену автокатастрофы. Я уже был проинформирован, что идентичная машина с номерами и двумя трупами в ней была подготовлена и ждала своего часа. Все вроде шло, как я того и задумал, но тревога не покидала меня. Пит не отвечал на звонки после той нашей ссоры за ужином, и хоть мне сильно хотелось верить, что он сделал, как я о том просил, но мальчишка не послал мне никакой весточки о том, что с ним все хорошо и он добрался до места.