– Ага – удалось выдавить мне из себя. – Значит, ты у нас вроде гения искусства?

– Совсем нет.

– Совсем нет, но да – Крис коротко улыбается моему высказыванию. – А что значат слова, «женщина, которая меня воспитала»? И почему Англия?

– Вернон… Давай на этом остановимся. Сегодня.

– Твоя болезнь? – произносит какой-то милый звук, в качестве согласия. И хотя мне жутко интересно, я прекрасно помню о том, что мои вопросы могут вызвать у нее приступ, способный убить ее.

– Хорошо. Я не стану давить или же подвергать опасности твое здоровье.

– Ты такой серьезный, что это даже заводит – Кристин медленно поднимает ногу и ставит ее на пол. Наклонив голову на бок, встает, и начинает делать в мою сторону шаги, покачивая при этом своими сексуальными бедрами. С ее приближением, чувствую нарастающее напряжение в воздухе. Мои пальцы покалывает от желания прикоснуться к ней.

– Прямо тут?

– У тебя имеются какие-то возражения по этому поводу?

– Абсолютно никаких – киваю головой в сторону пола. – Притом что клеенка уже расстелена – она игриво бьет меня по груди и смеется.

– Ты такой вульгарный! – прикоснувшись губами к моим губам, шепчет, опаляя теплым дыханием. – Но мне это нравится – улыбаюсь, и в момент прижимаю к себе, углубляя поцелуй.

Мой язык медленно проникает внутрь и сплетается с ее. Одной рукой обхватываю Кристин за талию, а другой – поглаживаю щеку. Ее кожа на ощупь, как прохладный бархат. Мягкая, нежная, без единого изъяна.

Отстраняюсь, чтобы заглянуть в глаза. Мне это так необходимо! Я устал. Мне надоели игры. Я хочу разглядеть правду. Но она всегда играет. Ее контроль настолько силен, что даже во время близости, я чувствую, что эмоции не захлестывают Крис, как меня. Она технична, собрана, хладнокровна. И хотя одно ее прикосновение способно заставить забыть обо всем, принося столь острое наслаждение, после, когда все заканчивается, я ощущаю себя настолько мерзко и одиноко, что это не описать словами.

Она – не моя. Это единственное, в чем я уверен. И мне паршиво из-за этого.

– Кто ты? Ангел, или может быть демон? Что в тебе настоящего? – ее руки на моей пояснице сжимают меня. Но взгляд остается отрешенным. И немного грустным.

Опустив глаза вниз, она смотрит на мою руку, затем берет ее, и кладет себе между грудей. Там, где бьется сердце.

– Вот что. Это во мне настоящее.

– Позволь мне любить тебя. Хотя бы раз – я вижу ее нерешительность. Она боится чего-то.

– Прошу – моя мольба разбивает какую-то стену внутри нее. Опустив руки, она закрывает глаза и, уткнувшись мне в шею, говорит:

– Уложи меня на пол – я делаю это. Очень трепетно и осторожно. Словно обращаюсь с самой великой ценностью в этой жизни. Расстегиваю молнию юбки на боку и стягиваю ее вниз. Потом расправляюсь с большим бантом на ее белой шелковой блузе без рукавов. Оставив Кристин только в нижнем белье и чулках, раздеваюсь сам и ложусь между ее ног. Наши взгляды встречаются, и я вижу в синеве ее глаз что-то трогательное и невинное. Она держит руками свой крест, и выглядит как маленький растерянный ребенок.

– Неужели ты никогда?.. – собственное предположение не укладывается в голове. Какой жизнью жила эта девушка, что не знает, какого это, когда тебя любят? Медленно и чувственно. Вкушая друг друга.

До нее, мне ни разу не приходилось испытывать сильных чувств к девушке. Если только к одной. Но это было другим. И все же, изредка, я дарил себя кому-то и наслаждался этим кем-то. Ведь взаимообмен собственного внутреннего тепла порой так необходим. Это спасает. Но Кристин… Рядом с ней я сгорал. Пламя охватывало меня целиком. Оставляло ожоги. Но происходило это только со мной. И как бы я ни старался, она не поддавалась.

– Как такое возможно? – не верю я.

– Не говори. Больше ни слова. Просто покажи мне. Как это может быть – упираюсь локтями возле ее плеч, а в ладони беру овальное лицо. Она так красива! Бесподобна! Умна, изящна, одарена. Как можно не любить такую девушку?!

– Доверься мне – в этих словах весь я.

Наклоняясь к ее губам, не свожу и не закрываю глаз. В этом поцелуе нет страсти. Только безграничная нежность. Он нетороплив, заботлив. Он способен разрушить всю отчужденность, что скрыта в ней. Больше никаких преград. Никаких тайн.

Мои руки по-новому исследуют ее тело.

Костяшками пальцев скольжу по ее шее. Перехожу на ключицу. Добравшись до лямки белого лифчика, сдвигаю ее, и целую в плечо. С губ Кристин слетает тихое оханье. Она отдается мне. По-настоящему! Это лучше любого дурмана. Вот так обладать ей.

– Продолжай, Вернон.

Освобождаю другое плечо и покрываю его цепочкой поцелуев, доходя до ложбинки между грудей.

 -Ты так великолепно пахнешь! – отодвигая чашку бюстгальтера, целую грудь, а потом вбираю сосок, и начинаю посасывать его. Руки Кристин хватают меня за волосы, а дыхание ее становится учащенным. Закинув ногу мне на бедро, позволяет теснее прижаться к ней там.