– А помнишь, как мы потом с камня в воду прыгали?
– счастливо улыбнулся сын.

– Разве у вас в горных реках вода не ледяная?

– Конечно, ледяная, - удивленно посмотрел на него Паша.

– Тогда - зачем?

– Ты не понимаешь? В этом же самый кайф! Ну, ничего, потом поймешь, когда прыгать сам будешь.

– Кстати, нас в тот момент еще и фотографировали. Кадры получились - исключительные, - добавила я.

– Все-таки у нас такие сумасшедшие виды отдыха не приняты, - с удивлением посмотрел на нас Рэм.
– Все... чинно. Пешие прогулки, верховая езда.

– Круто, - восхитился Паша.
– Я вот все хотел верховой ездой заняться серьезно - мне нравится. Но... И времени не хватает - занятия фехтованием у меня шесть раз в неделю. Плюс сборы, плюс соревнования. Да и стоит это удовольствие... Не по-детски.

– Ты на юге, пока мы были в отпуске две недели, с лошадей не слезал, - покачала я головой, - так что не прибедняйся.

– Почему не слезал?
– возмутился Паша.
– Я ведь и кушал, и спал. Да и мы по реке сплавились. И на водопадах были. А то, что ты в беседке сидела на ферме и книжку читала, пока я занимался - так это ты лошадей боишься. Кто ж тебе виноват.

– Не то, чтобы я боялась, - не согласилась я под насмешливый взгляд сына.
– Просто я не понимаю удовольствия в отбитой пятой точке. И предпочитаю пешие прогулки. И танцы.

Рэм, услышав от меня про пятую точку, посмотрел недоуменно, словно не поверив, что я могла произнести такое.

– Все же вы совсем другие...
– проговорил он, наконец.
– И отношения у вас... проще. И слова вы так не подбираете, как положено... у нас.

– И это плохо?
– внезапно в голосе Паши прорезалась серьезность.

– Не знаю... Но таким отношениям, как у тебя с мамой, я просто завидую.

– А разве у тебя...
– опешил Паша.

– Нет-нет!
– стал оправдываться юный герцог, наткнувшийся еще и на мой недовольный взгляд.
– Вы не подумайте... Мы с мамой. И с отцом...

У него перехватило дыхание - он вспомнил, что отец погиб, а мать рискует собой, чтобы вернуть себе обратно свою страну.

Мы все замолчали, уставившись в золотисто-алые угли костра.

– Отец и мать - самые близкие мне люди. Но... мама никогда не забывала сама, и не давала забыть другим, что она - прежде всего - герцогиня Реймская. А я - прежде всего - ее наследник.

– И как это проявлялось?
– спросил Паша.

– У нас все жестче, чем у вас. Не так, конечно, как в Османском ханстве или в той же империи Тигвердов, но... Такие посиделки у костра с моей мамой попросту не возможны. Или... сплав на лодке. Да и разговоры ни о чем - как вы их называете - по душам? Такое тоже сложно представить. И я никогда не думал, что это так... тепло.

Крупные сияющие алмазы звезд смотрели на нас - троих беглецов - и, казалось, что сочувственно подмигивали.

– Кажется, что в этом мире не осталось никого, кроме нас троих, - прошептал Паша.

– А скрываться надо там, где много народу, - задумчиво протянула я.
– Знаете, по принципу листьев в лесу - когда их неисчислимое количество - сложно найти нужный.

– Может, в Москву?
– предложил Паша.

– Здраво, - уважительно посмотрела я на сына.
– Столица нашей родины... Там людей столько, что вполне могут пропасть и еще трое.

– Столица - это хорошо, - проговорил Рэм.
– Только если преследователи поняли, что я в этом мире, то меня тут найдут. Дело времени. Причем не слишком долгого. Но идея с какой-нибудь столицей...

– Ты не забывай. Нам еще и легализоваться надо, - скривилась я.

– Это я помню.

– А если пойти от противного...
– начал размышлять Паша.
– Рэм, вот где тебя искать никогда не будут?

– Не знаю, - растерянно сказал юный герцог.

– Ну... Есть место, которое ты настолько терпеть не можешь, что никогда бы туда не сунулся?

– Империя Тигвердов, - не задумываясь, отрапортовал наследник Реймского герцогства.
– Наши восточные соседи.

– Вот, - подвел итог Паша.
– Значит, нам туда и надо.

– Постой, - попыталась остановить я сына в его замыслах.
– Это же соседняя страна. Рэма могут опознать. А проблемы с языком... А одежда. И мы с тобой, сын, не умеем себя держать, как там положено...

– Последнее, как раз, не проблема, - заявил Рэм.
– Спины вы держите ровно, если Павел последит за речью и за манерами по отношению к вам, миледи, то... Все вполне может получится. К тому же, если мы прибудем в столицы империи откуда-нибудь из Западной провинции, то наше легкое несоответствие и акцент спишут на провинциальность. Что касается того, что меня опознают... У нас не так распространены фотографии, как у вас. В газетах разве что. Но я уверен, что там мой портрет не печатали. Особенно в имперских. Они вообще интересуются лишь собой.