– Вообще-то так дела не делаются. Нужно позвать министра, советника, прочую знать и коллегиально решить, кто займет эти посты.

– Ты смеешься? – рыгнул шут и тут же извинился на иностранный манер. – Пардоньте. Да они сразу своих родственников прочить начнут, которые не отличат мухомор от подосиновика, бруснику от клюквы, а к пасеке вообще подойти побоятся. Они тебя ненароком отравят. Или специально. Мои люди надежные, я и на должность лесника смышленого малого нашел.

– Возмутится знать, – покачал головой сюзерен и хлебнул вина.

– Приди в себя! – Прохор вытер руки о скатерть и пощелкал пальцами перед носом у хозяина. – Ты – король! Как скажешь, так и будет. А начнут вякать – пригрози отправить всех на войну. Работает всегда, сам проверял.

– Какая война? Сплюнь, дурак! Спокойно все уже лет двадцать как. Ладно, уладим этот вопрос. Ты давай, иди к министру, и скажи ему, пусть назавтра собирает народ. Хвалить тебя будем прилюдно, заслужил. Изольда, – Генрих обратился к супруге, – опять мой шут отличился!

Та отвлеклась от поедания королевских креветок и обратила свое внимание на мужа.

– Дорогой, ты же знаешь, что я политикой не интересуюсь. У меня от нее мигрень и аллергия.

– У тебя на все аллергия, – отмахнулся король. – Вот точно я тебя лекарю покажу. Твои ночные кошмары мне покоя не дают. Кстати, сегодня их, похоже, не было. Не читала на ночь?

– Нет, – отрезала та.

– А почему тогда ко мне в покои не явилась?!

Изольда зарычала, словно собака.

– Ты мне дашь поесть?! Разговаривай со своим шутом, оставь меня в покое!

Она сполоснула ладони в специальной серебряной плошке и вытерла их салфеткой. Затем демонстративно встала из-за стола и покинула залу под пристальным взглядом Августейшего. Шут тоже закончил трапезу и теперь ждал хозяина, который только перешел к десерту.

– Не нравится мне все это, – нахмурился король. – Какая-то она нервная стала в последнее время.

– Может, государыня наша понесла? – предположил Прохор.

– Ты думаешь? – поднял взгляд сюзерен. – Интересно как? У нас, если откровенно говорить, близости еще ни разу не было, а это… Сколько же прошло-то?

Генрих откинулся на спинку стола и закатил глаза, потом поправил корону и стал загибать пальцы, но сбился со счета. Шут заскучал.

– Слышал я в детстве одну сказку, как некая особа обрюхатилась, когда к ней голубь в дом залетел. Непонятное зачатие называется. Может, с госпожой та же беда приключилась?

– Голубь, говоришь, прилетал? – нахмурился король. – Если узнаю что это за птица, он у меня с башни вылетит, – и с силой опустил кулаки на стол. Стоявшая тут же тарелка с яблоками подпрыгнула, а фрукты попадали на пол. – Слушай меня внимательно: тебе надлежит скрытно следить за моей женой и выяснить, нет ли у нее какой тайны.

Шут усмехнулся.

– Ты подозреваешь… – король кивнул, приподнял корону и промокнул платком лысину. – Значит, в голубя не веришь? Ну, не знаю. Мне нянька рассказывала, что в далеких странах в это все верят, а кто сомневается, того на кострах жгут, что наших ведьм. Правда, еще она утверждала, что все они дикари. Ладно, пойду я, мне еще к министру нужно, потом к изобретателю заскочить треба и еще пару мест посетить. Велеть музыкантам песнь хвалебную сложить в мою честь?

– Конечно! – Генрих отхлебнул вина. – Хоть так послушаю. Изольде они не нравятся, даже есть в тишине приходится. Чтобы я без тебя делал…

Прохор закинул в рот виноградину, встал из-за стола и протанцевал к выходу, звеня бубенцами. Уже скрывшись за позолоченными створами, он высунул голову в шутовском колпаке и спросил:

– А если все-таки голубь?

– Убью! – прошипел сюзерен.

Министр нашелся в своих покоях. Он сидел за большим круглым столом и играл в шахматы сам с собой. Его мундир, как всегда, был безупречно чист, медали начищены так, что слепили глаза. Пистоль на боку переливался изумрудами, а сабля, наверное, прикипела к ножнам, но тоже покоилась там, где и должно.

Прохор не постучался по своему обыкновению, а просто толкнул створы и вошел. Он осмотрелся, словно впервые посетил данное пристанище тупоголовия и скудоумия. Все стены увешаны портретами героических предков генерала с самых древних времен, когда из оружия в наличии имелось только копье, а из одежды – набедренная повязка. Затем шут подошел к огромному глобусу, на котором самым большим государством значилось, естественно, Королевство Серединных Земель. Следующую остановку шут совершил у стены, где висела карта королевства с нанесенными на ней укреплениями и регулярными частями гвардейцев. Покрутил в руках все пистоли и ружья, что висели на стенах, проверил на вострость саблю. За его передвижениями внимательно следил хозяин апартаментов.

– Тебе чего тут надо? – не выдержал генерал, когда нежданный гость попытался открыть тайный шкафчик, вмонтированный в стену и спрятанный за портретом сюзерена. Министр отогнал шута и вернул картину на прежнее место, закрыв ее своей могучей спиной.

– Король велел тебе на завтра собрать народ, чтобы объявить мне очередную похвалу. Разобрался я с делом о пропаже сборщиков ягод и грибов, разузнал, куда подевался пасечник.

– Тоже мне, герой! Любой дурак смог бы.

Шут внимательно посмотрел позиции на доске. Часть фигур уже были съедены, как с одной, так и с другой стороны. Прохор сделал ход черными.