В рубку с бешеными глазами ворвался Эндрю Прауд, неловко поскальзываясь и неуклюже падая на колени.

– Павлова убили! – как гром среди ясного неба прозвучали его слова, повергнув всех присутствующих в полный шок.

Гробовая тишина, повисшая в рубке, была ему ответом, которую разрезало неровное и прерывистое дыхание гонца.

Покинув кают-компанию, Филипп Грейс долго не мог заснуть в собственных апартаментах, нервно расхаживая в раздумьях по скромному жилищу. Он лежал в кресле, развалившись и потягивая виски с содовой. Полковник просматривал свои старые записи по видеосу, погрузившись в глубокие и беспокойные мысли и раздумья.

Вот он курсант Высшей Военной Академии. Его группа юношей из пятидесяти человек. Вот он уже молодой дерзкий многообещающий лейтенант десантного гарнизона. Первое задание и первые чудовищные потери, первое разочарование и первое душевное потрясение. Он помнил, что потерял больше половины личного состава, около 200 человек. Помнил, как тогда они попали под перекрёстный обстрел споков. Его до сих пор колотило от воспоминаний о той ужасной бойне. Полковник знал, что тогда люди погибли из-за его самоуверенности. Но, выполнив задание и уничтожив главную базу космических пиратов, он заслужил очередное звание и повышение по службе вместо порицания. И будучи на Закаре или Перкерии, сражаясь в песках Дала или джунглях Фалианоса, везде его преследовал страх. Это был страх и опасение не столько за свою жизнь, сколько за жизни подчинённых и вверенных ему людей. Сколько он себя помнил, этот фактор всегда заставлял его лишний раз перепроверять информацию, перестраховываться, дублировать расчёты и в итоге принимать безупречно правильное решение. И вот теперь, после всего сказанного Натали с другими товарищами, после видеоанализа ЭММЫ, сомнения терзали его душу. А что, если он принимал неверные решения? Что, если бы он не боялся? Может быть, и события могли развиваться по-другому? Может ли его страх провоцировать события? За этими размышлениями его и застал сержант Монтана на утро следующего дня.

– Приветствую Вас, мой генерал! – нарочно льстил сержант.

– Где там генерал? Здесь хоть бы в полковниках доходить свой век, чтобы не разжаловали до рядового раньше времени.

– А что такой пессимистический настрой? – недоумевал Сержио, – Что-то я не узнаю Вас, полковник.

– Я искренне удивлён, что у тебя такое весёлое настроение?

– А почему бы и нет, шеф? Мы с Вами и ребятами всё-таки вырвались из цепких лап смерти. Показали себя молодцами в бою. Вернулись живыми и здоровыми. Как же тут не радоваться?

– Никогда тебе, Монтана, не стать генералом. Ты не видишь ничего дальше своего носа. Ты зри глубже, в корень проблемы, – недовольно ворчал Грейс, сердито поглядывая на сержанта.

– Что Вы хотите этим сказать, полковник? Не понимаю! – встревожено и насторожено затараторил Монтана.

– Ты как будто сам не понимаешь, Сержио? – продолжал издеваться Филипп Грейс над подчинённым, – Давай же, включай мозг и начинай думать!

– Солдат должен хорошо уметь выполнять приказы, а не думать и осмыслять команды своего начальства. Руководство должно думать, а солдат обязан чётко исполнять приказы! – отчеканил Монтана заученный девиз.

– Вот и я о том же. Если не начнёшь думать, то навсегда останешься сержантом, – холодно констатировал Филипп Грейс.

У Монтаны от обиды нервно раздувались ноздри, он покраснел, опустил лицо и часто и прерывисто задышал. Полковнику нравилось доводить любимчика до такого бешенного состояния, когда он мог горы свернуть на пике эмоционального срыва. Это часто им практиковалось с подчинёнными для достижения поставленной задачи и приведения их духа в боевую готовность. Тонкий психологический трюк, но сейчас Грейс не хотел доводить сержанта до исступления, поэтому он уже более мягко и дружелюбно продолжал.

– Сержио, ты не обижайся, – полковник по-дружески обнял его за плечо, требовательно заглядывая в опущенные глаза, – разве тебя не было вчера вечером в кают-компании «Звёздного Странника», когда ЭММА и экипаж во главе с этим физиком смешали нас с дерьмом, размазали по стенке, вытерли ноги…

– Да, сэр, – соглашался Сержио Монтана.

– Неужели ты ничего из сказанного не понял, солдат?

– Да, сэр… Э-э,…то есть, нет, сэр!

– Тьфу на тебя, Монтана. Что ты заладил «Да, сэр. Нет, сэр»? Разве ты не понял, что на кону стоят твоя и моя дальнейшие карьеры, наше благополучие и благосостояние наших семей? – бесновался полковник из-за недальновидности сержанта.

– Нет, сэр, не понял, – откровенно признался Сержио.

– Тогда тебе, как, возможно, будущему командующему я раскрою глазки на происходящие события, чтобы ты учился потихоньку думать, – постепенно успокаивался Филипп Грейс, усаживая сержанта в кресло и наливая две полные рюмки американского виски.

– Спасибо, сэр, – рявкнул Сержио Монтана, глотнув залпом рюмку горячительного напитка без единой закуски.

– Так вот, ты помнишь, что вчера демонстрировала ЭММА на экране видеоса? – начал издали разговор полковник.

– Да, конечно. Она воспроизвела все события нашего вчерашнего похода и сражения в реальном времени.

– Молодец, но это была первая картинка видеоса. А что ты видел во втором эпизоде показанным ЭММОЙ.

– Да, вроде бы, всё то же самое, какие-то огоньки аур, меняющиеся цвета пси-полей, но только в каком то непонятном и мутном тумане, – видно было, что сержант напряжённо думает и вспоминает как на экзамене.

– Вот-вот, как раз эта пси-картина наших вчерашних похождений и может испортить нам послужной список.