Сьюме отключила регенератор, поднимая подиум с телом Павлова из физраствора и заставляя роботов убрать лишнюю влагу с его кожи для обеспечения однородного контакта при проведении собственного лечебного сеанса. Нажав последнюю клавишу, она активизировала маленькие люминесцентные ступени, которые мягко выплыли из подножия камеры, отсвечивая ярко белым, словно мрамор, светом. Изящно ступая по ним своими маленькими ножками, будто греческая богиня, восходящая на Олимп, Натали поднялась над полуобнажённым физиком, определённо заставив бы его трепетать, не будь он без сознания. Плавно опустившись обнаженными бедрами на ноги физика и скрестив свои в позе «лотоса», девушка аккуратно поставила обе руки на уровне его солнечного сплетения и резким кивков головы, откинув назад свои русые волосы, начала постепенно входить в трансцендентное состояние психики.

Со стороны можно было подумать, что девушка в позе «наездницы» занимается сексом с немолодым уже человеком. Но на самом деле для Натали сейчас не существовало ничего более главного, чем спасение жизни Павлова. Концентрируясь на своём сознании, проводник мысленно расширял собственную ауру, пронизывая ею тело больного и охватывая его ауру, заставляя себя увидеть повреждения в энергетическом поле пациента. Опытный мысленный взор Натали уже давно увидел дефект ауры у Сергея. Это было огромное болезненное коричневатое пятно, покрывающее всю область головы, на общем светло жёлтом фоне остального здорового свечения. Оставалась какая-то чепуха, направить энергетику проводника на восстановление жёлтого свечения всей ауры больного. Сконцентрировавшись, Натали Сьюме невероятной силой воли направила весь поток живительной энергии на лечение и ретуширование грязного пятна в области головы подопечного. Её усилия не пропали даром, коричневатое грязное пятно болезни уменьшилось в два раза, позволяя уже разглядеть золотистый ореол вокруг головы. Но необходимо было полностью погасить очаг болезни, превратив его в однородное жёлтое свечение. Девушка вновь собралась с силами и… она хотела направить энергию туда же, в ту же точку… но свет ауры начал пропадать и расплываться, превращаясь в гнетущую темноту… Сеанс неожиданно прерывался на самом ответственном месте. Натали падала без сознания, медленно съезжая с недавнего пациента и рискуя серьёзно разбиться или здорово ушибиться, свалившись с двухметровой высоты регенерирующей камеры.

Ловкие, сильные руки Ганлоу вовремя подхватили девушку, не позволив любимой упасть с высоты. Трепетно неся возлюбленную, он, как всегда, поражался мраморной бледности её лица. Приложив к носику Натали тонизирующий «Накофен», он быстро привёл супругу в чувства. Она ничего не могла сказать, она была полностью истощена и обессилена. Никогда ещё Андерс не видел свою девушку в таком тяжёлом состоянии после психокинетического сеанса. В её глазах была лишь мольба о помощи.

– Что я могу для тебя сделать, любимая? – взмолился Ганлоу, нанося страстные поцелуи на прекрасное ослабленное женственное тело, безжизненно повисшее на его крепких руках.

– Энергию. Дай мне свою энергию, Андерс, – чётко раздались слова Натали в его мозге.

Ганлоу в недоумении посмотрел на жену, чтобы убедиться, что он не спит. Она лежала с полузакрытыми веками, прижавшись нежной изящной щёчкой к его широкой груди. «Говорить не может, общается со мною посредством телепатии», – догадался Андерс.

– Что мне сделать, Малыш? – также пытался установить мысленный контакт с супругой Ганлоу.

– Разденься,… ложись,… крест, – сами собою всплывали слова Натали в его сознании.

– Разденься,… ложись,… крест, – шептал Ганлоу, мигом срывая с себя комбинезон и нагишом распластываясь на полу медицинского отсека.

Лёжа на прохладном полу и раскинув руки, он аккуратно сверху положил на себя безропотное тельце Натали, желая быстрее восстановить её исчерпанные силы и энергию. Первые пять минут Андерс ничего не чувствовал, кроме нежного прикосновения её мягкого тела. Эти минуты показались ему вечностью. От холодного пола его уже начинал пробивать озноб, но он продолжал лежать без движения, ощущая лёгкое дыхание самого родного и близкого в Мире человечка. Наконец-то еле заметное покалывание и тепло пробежало по его позвоночнику и жаром начало разгораться внизу живота. Ганлоу чувствовал, как согревается не только он, но и маленькое тельце жены, постепенно обретающее привычный бронзовый оттенок и оттесняя последнее проявление бледности. Он с благоговением наблюдал, как бледное лицо Сьюме прямо на глазах приходит в норму, наполняясь здоровым румянцем. Жар внутри живота постепенно остывал, свидетельствуя об окончании процедуры передачи энергии и нормализации здоровья девушки. Андерс продолжал лежать, когда хитрые и игривые глазки Натали весело посмотрели на него, а руки нежно обняли мужа за шею.

– Спасибо, милый, ты меня спас, – полным любви тоном вымолвили пухленькие родные сексуальные губки красавицы супруги, – если бы не ты, я не знаю, что со мною случилось бы?

– А разве могло быть иначе, родная? – улыбнулся Ганлоу.

– Наверное, нет, любимый, – произнесла Сьюме, лукаво улыбаясь, – а как ты догадался прийти ко мне на помощь?

– Минут двадцать я ожидал в коридоре возле дверей. Затем услышал твой призыв и вошёл в отсек. Я увидел как ты, будто бы изнутри, светилась голубоватым свечением. Затем свечение прекратилось, и ты медленно поплыла вниз. В два прыжка я был рядом с тобою и…

Мягкие тёплые желанные губы Натали прервали балладу о героических подвигах рыцаря, предлагая ему значительно большую награду за проявленное мужество и бдительность.

– Как ты себя чувствуешь после того, как немного поделился со мною свой энергетикой, – приставала Сьюме, пристально заглядывая Андерсу в глаза и запустив свои нежные пальчики в его густые чёрные, как смоль, волосы.

– Вроде бы нормально, только в ногах чувствуется небольшая слабость, – жена начинала заводить Андерса, двигая пленительными роскошными бёдрами по его обнажённому мускулистому телу, – хотя выше ног уже ощущается небывалая сила и энергия, моя маленькая шалунья.

– А знаешь, Андерс, наилучшее средство для восполнения потерянной энергетики? – проказницу Натали уже ничто не могло остановить.

– Не знаю, малыш! Но, кажется, начинаю догадываться! – с готовностью принял Андерс шуточные правила игры своей любимой девушки.

– Это занятие любовью с любимым человеком. Как раз наш с тобою случай. И принимая во внимание, что мой сеанс пси-контакта с Павловым продолжался около двадцати минут, у нас уйма времени для проведения восстановительных работ.