– Молоток! А мне ни слова, скромник.

Я равнодушно пожал плечами, хотя меня прямо-таки распирало от гордости и на душе стало тепло. Хотя это, возможно, было от выпитого. Мама положила свою руку на Валькину.

– Ну, а как ты, Валентин? Где работаешь? Женат ли? Мой-то вон, балбес, до сих пор в холостяках ходит…

Я прервал ее.

– Мама… Ну что ты с вопросами? Захочет человек, сам расскажет.

Мама непонимающе посмотрела по очереди на нас обоих.

– Что-то не так, мальчики? Валя, ты извини, если я лишнего…

Валька успокаивающе погладил худенькую мамину руку своей широкой ладонью.

– Да нет, Наталья Семеновна, все хорошо, зря Игорь краски сгущает… Я вдовец, Наталья Семеновна. Умерла у меня жена.

Мама, охнув, прикрыла рот ладонью.

– Господи, Валя, извини!

– Да ничего, ничего. Все нормально. Уже пять лет прошло… А работаю я в милиции – старший лейтенант, оперуполномоченный уголовного розыска.

– Валя, но это же опасно! Бандиты, уголовники…

Валька скупо улыбнулся.

– Ну, что вы. Вы же знаете, у меня хорошая подготовка.

Мама закивала головой.

– Да, да, конечно, я помню. Ты же с детства занимался этой дракой… Тьфу-тьфу, что ли?

Мамина отсталость всегда смешила меня. Покосившись на нее, я усмехнулся, заметив краем глаза, что Валька тоже прячет добродушную улыбку.

– Мама, это называется кун-фу. И потом, Валька в десанте служил, а там обучают, будь здоров.

Мама с сомнением покачала головой.

– И все же… Неужели тебе не страшно, Валя?

Валька пожал плечами.

– Бывает. Но кому-то надо этим заниматься. Уверяю вас, это не многим опаснее, чем… чем Игорю в школе работать, честное слово. Сейчас у милиции хорошее оснащение, людей туда набирают с отличной подготовкой, профессионально обучают. Да вот, я последнюю неделю чем занимался. Какой-то сумасшедший приходит в магазины, сберкассы с игрушечным пистолетом и требует денег. Ему, естественно, отказывают. Тогда он поворачивается и уходит. Кстати, живет в вашем районе. Я его сегодня поймал в магазине: требовал выручку у кассира. Какой-то Танаев Владимир. Он лечился в психиатрической больнице, но малый безобидный.

Мама с упреком сказала:

– Ох, Валя, Валя. Пытаешься нас успокоить, как маленьких. Можно подумать, только с такими тебе и приходится дело иметь.

Валька улыбнулся, взял мамину руку в свои, и поцеловал.

– Да, нет, конечно, я утрирую. Но все не так опасно, как Вам, многоуважаемая Наталья Семеновна, представляется. Давайте лучше еще выпьем.

Он взял бутылку, наполнил рюмки почти до краев и спросил меня:

– Кстати, архивариус, а ты почему до сих пор не женат? Пора бы.

Ответила за меня мама:

– У него, Валя, невеста в Москве. Учится с ним на одном курсе. Хорошая девушка, очень красивая. И имя у нее прекрасное – Наташа. Они как-то приезжали вместе. В прошлом году, да, Игорек?

Я нехотя буркнул:

– В позапрошлом… Давайте не будем об этом.

Валька посмотрел на меня с недоумением.

– Что еще за новости? Почему не будем? Радоваться надо чудаку, а он – не будем…

Мама сказала то, что должен был сказать я, но сказать не решился:

– Не обращай внимания, Валя. Она не пишет уже месяц, поэтому Игорек нервничает. А мало ли чего? Сейчас у нее сессия, она занята, это естественно.

Я мысленно взмолился. Господи, бедная мама! Она до сих пор имеет представление о сессиях по годам своей юности! Да мы с Наташкой каждую сессию не вылезали из постели, словно это и было нашим главным занятием, а сессия – это так, между делом. И ничего, прекрасно сдавали. И уж если что мешало ей писать, то сессия – в последнюю очередь.

Валек между тем пожал плечами.

– Ну, что же, не будем, так не будем. Только я уверен, что все образуется, – и, помолчав, добавил глухо: – Нельзя исправить только одного – смерти.

Тон его был таким, что у меня мурашки по спине поползли. Я видел, как вздрогнула от этих слов мама, и в глубине ее глаз метнулся испуг. Нет, что-то с Валькой все-таки не в порядке. Вот и мама это замечает. Похоже, он переменился не только внешне.

Дальше разговоры потекли мирно, без всплесков. А после третьей рюмки мама, сославшись на усталость и хмель в голове, отправилась спать, оставив нас вдвоем. Несколько минут мы молчали, словно не зная о чем говорить. Валька налил еще по одной, мы, все так же молча, выпили. Пошарив руками по карманам, Валька достал зажигалку и сигареты.