Иван Дмитриевич нажал плечом и вошел в темный коридор.

– Что так гостей привечаешь?

– Были бы гости? – с вызовом произнёсла Авдотья.

– А хоть и не гости, веди.

Женщина послушно закрыла дверь.

– Прошу, – наживать врага, хотя и в лице бывшего начальника сыскной полиции не было никакой нужды, дороже обойдется, рассудила Авдотья.

– С чем пожаловали, Иван Дмитрич?

– Дело есть, – Путилин осмотрелся, комната блестела, не пылинки, ни лишней вещицы, сразу видно, что справная хозяйка здесь живет, – чаю бы предложила?

– С вами опасно и воду пить.

После того, как чай был разлит по стаканам и хозяйкой предложен пирог с маком, Путилин произнёс:

– В твоих клиентах числится некий Федор Черенков, так?

– Допустим.

– Вот, Авдотья, чем ты мне нравишься, что схватываешь все на лету.

– Иван Дмитрич. не томи душу.

– Неси все, что он тебе приносил в последний месяц.

– За ради чего?

– Авдотья, ты ж меня знаешь, я шутить не привык.

– Иван Дмитрич, да вы вроде уже не в сыскной?

– Ты права, но неприятностей могу принести более чем раньше.

– Верю, но понимаю, что вы забрать захотите все, что он мне приносил?

– Авдотья, в накладе не останешься, – Путилин достал из кармана пачку ассигнаций.

Через четверть часа Иван Дмитриевич выходил из квартиры Белоглазовой с двумя большими узлами, когда сел в коляску, назвал еще один адрес, узнанный у Авдотьи, та подобрела, когда Иван Дмитриевич с лихвой заплатил за зимние вещи, принесенные Черенковым.

– Господин Путилин, вас подождать? – Спросил возница.

– Да, – коротко ответил Иван Дмитриевич, – я скоро.

Бывший начальник сыска и не подозревал, что известен многим в городе.

Варвару Чикелееву пришлось с час подождать, пока она не вернулась с поденной работы. Она не выказала удивления, а сразу отдала подаренные Федором вещи, подспудно подозревая, что они ворованные.

Через некоторое время Путилин сидел в кресле гостиной Елизаветы Сергеевны, чувствовал себя не очень уютно в присутствии дамы и постоянно лицо покрывалось алой краской, боялся лишний раз взглянуть на хозяйку.

– Иван Дмитриевич, как все—таки вам удалось вернуть это, – Карташова указала рукой на разложенные на диване зимние вещи, – да здесь большая часть, что мне казалось уже утерянным.

– Да все просто, только прошу вас, не настаивайте на наказании виновных, все случилось случайно. У вашего дворника Николая есть родной брат, пропойца, так виновен он. Иногда Федор навещал брата и когда тот ложился спать, брал ключи и бродил по дому, потом нашел кладовую и начал воровать…

– Но, – перебила Путилина хозяйка, – это же, я слов не нахожу.

– Елизавета Сергеевна, погодите, но день тому он пришел раньше., забрался в дом и я подозреваю, забыл свечу в кладовой, все, что там осталось, вспыхнуло и начался пожар.

– Мог же сгореть дом?

– Мог, но к счастью пострадала кладовая.

– Как вы нашли этого злодея?

– Все просто. Николай сказал, что увидел проблески пламени в окно, но он сделать этого не мог, дверь в кладовую скрыта другими, значит, он соврал. По отзывам он не мог совершить это деяние, а значит, кого—то покрывал. Кого? Мог только родного брата, чужого человека бы не стал. А далее узнать, куда мог закладывать вещи Федор, совсем просто, вот и получилось, что мне и расследовать ничего не пришлось.

– Это вы ныне говорите, что легко, вернули большую часть моего гардероба.

– Пустяки, – отмахнулся Путилин.

– Чем я вам обязана. Иван Дмитрич?

– Разрешите иногда заглядывать к вам на огонек по—соседски?

О том, что по Песочной улице Петербургской стороны совершена кража со взломом, начальнику сыскной полиции доложил дежурный чиновник, как только Путилин открыл входную дверь в отделение.

– Отправлен ли туда кто из агентов? – вопрошал Иван Дмитриевич.

Над городом светило июльское солнце, дарующее живущим умеренное тепло, при котором не надо прятаться от зноя в тени, но и надевать летние плащи и пальто.

Захотелось самому съездить по адресу, посмотреть, что и как. Не то в последнее время только и корпел над бумагами: циркуляры, доклады, отчёты, записки. Голова кругом идёт.

– Нет, – ответил дежурный.

– Кто из чиновников по поручениям в отделении?

– Господа Лерман, Жуков, Иванов, – перечислял чиновник.