– Это ты про Сигизмунда?

– Да что вы, – отмахнулась Марфа, – я ж о младшем Казимире.

– Дак ему только семнадцать? – Удивился Жуков.

– Молодой, да ранний. Никто не знает, – она приблизила губы к Мишиному уху, – а у него полюбовница есть.

– Не может быть?

– Он сам хвастал.

– Ну, – протянул сыскной агент, – мальчишка много мог наговорить.

– Вот и нет, видела я его зазнобу и с прислугой говорила. Ей Богу, не вру, – перекрестилась, – истинную правду говорю.

– И знаешь, кто она и где проживает?

Марфа назвала и адрес, и имя.

– Ему ж семнадцать?

– Иной раз кажется, что он постарше всех в доме будет. Хитёр, как лис.

Жуков отозвал в сторону Путилина и рассказал, что удалось узнать нового в деле. Иван Дмитриевич вскинул брови к верху, но удивлению не дал появится на лице.

– Поезжай, братец, к Варваре, – начальник сыскного отделения напутствовать помощника не стал, тот и так знал дело без излишних напоминаний, – да, – протянул список, который ранее дал Котельников, – и по дороге просмотри, вдруг, что увидишь.

Миша кивнул головой и, надевая фуражку, прошёл быстрым шагом к выходу.

– Что—то стряслось? – Помощник пристава не стал мешать разговору, но после того, как Жуков скрылся за дверью, направился к Ивану Дмитриевичу.

– Пустое. – отмахнулся Путилин. – Так на чём мы остановились? Ах да! Видите ли. Николай Петрович, жизнь нам преподносит такое, что диву даёшься. Вот вы говорите о порядочности семейства, я ж разве спорю, но за фасадом порой скрываются такие тайны, такие страсти, что никакой литератор не в состоянии придумать. За свою жизнь мне приходилось распутывать узелки в таких семействах, что не будь таких случаев, меня бы в дворницкой продержали день, да от ворот поворот дали бы.

– Я ж не об этом, Иван Дмитриевич, господина Котельникова я знаю не один год, сынки его родились на моих глазах и слышать такое, ведь я тоже не первый год на службе и в людях немного разбираюсь.

– Николай Петрович, я не смею подвергать сомнению ваше знание людей тем более, что вы знаете семейство Котельникова не первый год. Так подскажите, кто бывает в этом доме, ведь от вашего взгляда ничего не может укрыться? – Польстил помощнику пристава Путилин.

– Не хочу, чтобы вы, Иван Дмитрич, поняли меня превратно, но на самом деле, господа Тржцинские не достойны отца, статского советника, состоящего на службе при Министерстве Иностранных Дел.

– Даже так?

– Именно, не погнушалась Анна Вячеславовна сочетаться браком с купцом, правда Котельников не из последних, капитал у Афанасия Петровича солидный, дай Бог каждому такой иметь, – взгляд помощника пристава затуманился дымкой мечтания, – в грязь лицом не даст пасть, да и денег для жены и детей не жалеет, – и резко перевёл разговор в другое русло, – вижу помощнику списочек дали, что—то нащупали?

– И да, и нет, – уклончиво ответил Иван Дмитриевич, – надо одно предположение проверить, но, увы, я не хотел бы говорить заранее, знаете ли, выказывать надежду хозяину. Ведь дело может затянуться не на один день.

– Понимаю, тайна прежде всего.

– Вот именно.

– Не возьму в толк, – скривил губы Петров, – вы говорите, что к краже, может быть, причастен кто—то из домашних?

– Я не утверждаю, но предположение такое отметать нельзя.

– Анна Вячеславовна, братья ее Казимир и Сигизмунд, – Николай Петрович загибал пальцы, – сам Афанасий Петрович, сыновья, прислуга, Марфа и Пелагея, да, ещё дворник. Хозяин дела дома не делает, для этого держит контору на Невской линии Гостиного двора, чтобы служащие какие к нему в дом приходили? Ни разу не видел, если только какой посыльный? Да и тот дальше порога не пущен. Не знаю, – развёл руками, – кого подозревать. Не знаю.

– Николай Петрович, – Путилин вертел в руках шляпу, – оставьте это дело нам. Я думаю, скоро мы сможем узнать, кто покусился на драгоценности нашего купца.

– Анна Вячеславовна, – Путилин сидел на диване, на который указала ему хозяйка, рядом на краешке, казалось едва касается, притулился помощник пристава, – вам, видимо, известна причина, по которой мы находимся в вашем доме.

– Да, я знаю, – отвечала довольно молодо выглядящая женщина, с уложенными волосами. Точёное лицо абсолютно ничего не выражало, только блестели карие глаза.

– Господин Котельников заявил о пропаже драгоценностей на довольно солидную сумму.

– Мне известно об этом.

– Скажите, много ли гостей бывает в вашем доме.

– В этом, нет.

– В этом? – Переспросил Иван Дмитриевич.

– У нас есть ещё один дом на Моховой, именно, там мы принимаем гостей.

– Простите, а почему не здесь?

– Афанасий считает, что дом должен быть семейным очагом и никто не вправе нарушать уединение.

– Неужели никто не бывает здесь?