– С тобой нужно быть настороже. Ты опасный экземпляр. Все знаешь.

– Это моя работа – все знать. Но, к сожалению, я знаю отнюдь не все. Просто понимаю людей и вижу их как на рентгене.

– Что за работа, если не секрет? – де Ниро снова затянулся и стряхнул пепел в окно.

– Так, небольшой бизнес, – повторила я его слова, мы переглянулись и понимающе улыбнулись.

Я никогда не была сторонницей взглядов, что с мужьями подруг нужно быть максимально откровенной. И вообще между людьми всегда должна быть некая невидимая черта, не нужно пытаться переступать ее. Моя работа – это моя работа. И чем меньше людей знают о ней, тем лучше. Даже Манечка знала о ней далеко не все. Устраивать душевный стриптиз перед человеком, которого впервые видела, и который через несколько дней предстанет перед депутатом местного совета, чтобы сказать «о, да», я не собиралась.

– Значит, ты не любишь банальностей… А вообще людей ты любишь? – прервал затянувшееся было молчание де Ниро.

– Не всех, ведь с большинством из них я не знакома. А некоторых люблю.

– Мне кажется, нужно любить всех. Даже тех, кого не знаешь.

– Ерунда какая. Я люблю тех, кто этого достоин, кто обладает необходимыми и важными качествами.

– И что включают в себя эти качества? – взглянул на меня де Ниро.

– Не так уж и мало. Многое. Но существует гораздо больше качеств, которые мне не то чтобы ненавистны, а просто я их и не принимаю, и не понимаю.

– Например?

– Это не всегда легко объяснить.

– Ты попробуй, а я попытаюсь уяснить. Мне иногда казалось, что я тоже кое-что понимаю в людях. Это небольшая часть моей службы.

– Ладно, оставим в покое твою таинственную службу. Ну, например, я не люблю жадных и богатых и в то же время не терплю бедных и щедрых. Легко быть щедрым, когда у тебя ничего нет. Это не подвиг. А вот иметь кое-что под плинтусом и не скрывать этого, это уже нечто героическое… Еще не люблю постоянных нытиков, у которых всегда и во всем виноват кто-то другой, и не люблю хронических везунчиков, которые заранее знают, что у них все получится наилучшим образом. Не терплю самоуверенных и ни в чем не сомневающихся, но и тех, кто постоянно только и делает, что сомневается, тоже не терплю. Немного понятно?

– Более-менее.

– Ничего тебе не понятно. Я это вижу внутренним третьим глазом. Еще я люблю простоту в общении, но не терплю панибратства.

– Именно поэтому ты сразу предлагаешь перейти на «ты» первому встречному постороннему человеку? – улыбаясь, спросил де Ниро по имени Роман.

– Почему первому встречному? И какой же ты посторонний? – удивилась я. – Мне кажется, наличие Манечки в нашей жизни делает нас практически родственниками. Ведь я ее тысячу лет считаю почти сестрой.

– Если не секрет, можно узнать, а кто такая Манечка? – де Ниро на мгновенье оторвался от дороги и бросил на меня внимательный взгляд.

Щелк! Моментально включился в моей симпатичной головке мыслительный рубильник. Щелк-щелк!.. Я совершенно не испугалась. Моя работа не позволяет мне ни пугаться, ни терять присутствия духа даже в такой сложной экстремальной ситуации. Я просто сказала очень тихо, очень отчетливо и очень уверенно:

– Так, друг Роман, если ты действительно Роман… Остановил быстренько машину. Я сказала, остановил машину, козел! Вот так. Молодец. И без вопросов. А теперь спокойненько вышел, открыл багажник и достал мои вещи. Ты все понял, осиновский любитель банальностей?

Я тоже покинула машину и стояла уже около багажника, из которого Манин лже-жених доставал мои сумки. Нужно сказать, держался он неплохо. Кроме некоторой растерянности на его де нировском лице не читалось ни одного чувства. Ни разочарования от несостоявшегося похищения «привокзальной шлюшки», ни особенного страха в ответ на мой бескомпромиссный и даже угрожающий тон, ни удивления, что я так быстро раскрыла его низкие планы. Вытащив вещи, «де Ниро» (кстати, ничего общего с оригиналом!) облокотился о кузов тачки, как и в момент нашей встречи, и улыбнулся. Вот наглец!

– И что дальше? Поднять руки вверх?

– Езжай-ка отсюда подобру-поздорову, – ответила я тем же ледяным и не требующим возражений тоном. – Ищи дурочек на других вокзалах! И запомни, больше всего в людях я ненавижу двуличность. Если у тебя проблемы, нечего рядиться под порядочного человека. Им нужно быть, чего тебе, как я вижу, ни в коем разе не грозит. Пока-пока, Роман или как там тебя?

– А как быть с тем, что сейчас вот-вот стемнеет? Ты не боишься остаться одной на пустом шоссе поздним вечером? Здесь не такое активное движение, а в августе ночи наступают быстро…

– Ты не понял, что я сказала? Езжай отсюда, горе-похититель. И благодари Бога, что я не воспользовалась газовым баллончиком.

– Бога я благодарю всегда, – сказал наглый де Ниро и сел за руль. – Но ты тоже запомни, что возвращаться я не буду. У меня сегодня много дел. Не хочу показаться еще более банальным, но все-таки скажу, что вокруг лес.

– Давай отсюда! – я ударила ногой в изящной туфельке по колесу машины. – Как-нибудь переживу, если тебя пережила!

Де Ниро пожал плечами, захлопнул дверцу, газанул и, сразу набрав приличную скорость, помчался дальше по шоссе.