Шрифт:
VIII
ИЗ КНИГИ «ПОД ЯБЛОНЕЙ» (1991–1996 гг.)
* * *
Я, родившийся под яблонейС блеском лиственным в глазах,Осененный чудом, явленнымТридцать пять веков назад,Вовлеченный в удивлениеК чуду первому тому,Неспособный к одолениюТьмы, но опознавший тьму,Как жилище Бога тайноеНад огнем вверху горы(А внизу – веков шатрыЖдали, затаив дыхание), —Я не сторож миру здешнему,Не хозяин, не слуга(Чуть кивнешь росточку вешнему,Глядь – желты уже луга), —Я не странник и не гость его,Не толмач его речей(Только птица слова пестрогоИ щебечет на плече), —Я не с притчей, не с загадкою,Не полынь во мне, не мед,Я – оттуда – с вестью краткою...Только кто ее поймет?Только в книге будет набрано(Взоры мимо строк скользят):«Я, родившийся под яблонейТридцать пять веков назад...» 1991
* * *
Закат почти остыл,Но все кипят кустыГорячей силой первой зелени,Как свежих городов подвижные пласты,Словно на облако воссели мыИ дивно смотрим с высоты.То лист приблизится полураскрытый,И все прожилки-улицы видныС домами, семьями, живущими в них кратко,Переходящими в росинки без остатка,То город отодвинется – ведь мыГлядим с небес и воздыхаем сладко,И пища наша – мед и дикие акриды.Куст жив – огромной верой в свет сокрытый,Который в сумерках еще ясней, чем в полдень,Останься тут со мной – и миг подстереги,Когда патроны этих малых родинНаружу выбегут – мальцы-кустовики,Едва их кликнут звездные спириты!.. 1991
СОБОР
Разумный инок в странные векаРазбоя и наивностиСчитал по четкам облакаИ жил средь всякой живностиВ лесу медведей и молитв,Жестокости и святости,Где сердце от желания болит,От райской замирает сладости.Ему в полуденных лучахКлики Менад вакхическихЗвучали, чтобы не зачахВ познаньях схоластических,Ему Наяды в дар неслиМониста рыб серебряных,Ласкались Гении ВесныСредь кельи снов неприбранных,Под палисандровым крестом,Молитвенными мантрами —Лежали в ужасе пластомСильфиды с саламандрами,Сен Жан – удачливый авгурНавстречу шел с литаврами,Как возвращался сэр Артур,Расправившись с кентаврами...Так вел Христос, любя враговИ в целях политических —Схоластов, эллинских боговИ чудищ строй кельтических!. 1991
* * *
Ветки. Листья лунные вдоль стенИз китайской Книги Перемен.Век ночной. Осенний век нам дан —Дальним душам. Детям давних стран.Мрак. Ума последние плоды.Русских пагод странные сады.Свет. Любовь в бревенчатой ночи.Лунный ливень. Помни. И молчи.1991
МОЛИТВА
О сын Иакова, ты слышал БожийНе с гор пустыни, а среди лесов,Средь кленов-яворов российских,Где славословят не левиты,А стаи малых голосистых Певцов.И свитки были свитыИз тысячи тропинок и путей,И встреч нежданных, и потерь.И эти свитки развернулисьТоржественною чередойРезных и древних сельских улиц,Церквей, растущих над водой.В садах заросших и забытыхБлуждал ты, истину ища,А вечер, словно древний свиток,Величье Божье возвещал.Ты жил в России, как во сне,Среди чудес ее не зная,Что Божий голос в сей странеВеличествен, как на Синае.Ты тайным кладезем владел,Что утолял любую жажду,Ты мог услышать каждый день,Что в жизни слышат лишь однажды.О сын Иакова, тебе являлся Бог,Его ты всякой ночью видеть мог.Он был в короне крон кленовых,Был в лунный облачен подир,И светом строф до боли новыхНа всех путях твоих светил.Он в веру темных изб заснувших,Веков дремучих и минушихТебя безмолвно обратил.О сын Иакова, и ты стоишь пред Ним,Десницею лесной взлелеян и храним.Как лес, ты вырос до ночного неба,Как лес, твоя молитва подняласьЗа этот край.Еще нигде так не былПевуч, раскатист, внятен Божий глас,Как здесь – в стихами дышащей России.Проси дыханья ей.Проси и ты,Как предки неуступчиво просилиСредь огненной и грозной темноты. 1992
* * *
Одуванчиков маленьких солнцаЗагораются первыми. Хочешь —Мы вприпрыжку сбежим по холму?Хочешь – горе тебя не коснется,Все печали, что ты себе прочишь,На себя, на себя я возьму?Отменила весна власть былого,Говори – все свершится, как скажешь,Над событьями будущих дней —Властно, властно весеннее слово!Травной волей судьбу свою свяжешь —Нет под солнцем той связи прочней.Стань одно с этой лиственной мощью:Я с тобою единым дыханьемГлубоко, словно в дреме, дышу,И, взлетев над стоглавою рощей,Над рекой – синих духов лоханью —За тебя, за тебя лишь прошу... 1992
АРХОНТЫ
Стоят разгневанные стражиИ песню вещества поют,И не пускают в свет, и дажеО небе вспомнить не дают.Для струек света незаметных,Что льются через их зрачки,Ловушки ставят в элементахВ тугих молекулах – силки.Задушен крик на первой ноте:Ни вслух, ни шепотом – не сметь!В смирительной рубашке плотиМеня влекут из смерти в смерть...– Проснись, проснись! – Заря апреляБранит и гонит сон дурной.Разброд в душе и тяжесть в теле,Но Свет по-прежнему со мной.И ждут меня труды земные,Друзей участье, день весны, —Да мало ли какие сны яВидал за жизнь?Да ну их – сны!Немножко, правда, душно, тесно,Темно, но сон-то здесь при чем?В окне открытом свод небесныйОгромной тучей омрачен.И отсвет черный и багровыйЛежит на кронах и на мне,И взор крылатый и суровыйБросает в дрожь... Я не вполнеПроснулся? А весна? А сон-то?...Молекул неразрывна сеть.И красные зрачки АрхонтаМеня влекут из смерти в смерть... 1992
* * *
Он глядел на звезду – на сиротскую, вдовью,Сквозь палаческий мрак, сквозь казнящую тьму:Переполнилась чаша и пенится кровью,Как же грех мировой понести одному?Он решился – и длится Голгофская кара,Ей в веках и народах не видно конца,И стоит Вероника у Бабьего Яра,Умирающим пот отирая с лица.1992
* * *
...И то, что вырос я в России,Меня до неба подняло.Будь я иных широт. —Носи я Другое имя. —Сквозь стеклоНа этот мир гляди иное,Я б думал, что душа – лишь пар,Я б вместе с поколеньем НояВ безверье бронзовое впалИ был бы унесен потопом.Но здесь – в крови и плаче – жив НародПрисутствием особым —Как в дни пророков меж олив.Его глашатаи святыеПрошли потоки темных водС хвалою на устах.И ты лиВелишь забыть сей край? —ЗоветБезмолвно ангел, приближаяТрубу бессмертия к губам.И ни пожара, ни ножа яНе убоюсь – и не предам. 1992
* * *
Я тоже ждал его приходаПроникновенно и всегда.Стояла талая водаВ глазах детей в начале года.Гамак заката – в середине —Качал отчаливавший свет.В конце – с отчаяньем в родствеКраснели слезы на рябине.Внезапно понял я, что гордПрироды строй, а разум жалок,Когда в сомнениях усталыхБуквально понятый приходЕще пытается примыслитьК небесной смене лет и дней,Хотя теряемся и мы средьПогоды, растворяясь в ней.И вот я обратил назадНесбывшиеся ожиданья —И увидал его страданьяУ всех больных детей в глазах.Об куст рябиновых веков,Об их расплывчатую осеньОн раненым потерся лосем,Рассеяв красных светляков...