Шрифт:
1981
ВОПРОШАЮ НОЧЬ
Из кухни пахнет смертью. Я встаю,К стеклу тянусь: напрасные усилья!Все поколенье в августе скосилиНа корм кометам. Все уже в раю.Я задыхаюсь – пойманный, последнийИ пробуждаюсь. В мире хорошоИ холодно. Почти проходит шок.Но все же тянет смертью из передней.В окне Луна огромна, как в Египте,Бежим поспешно, кони по пятам...Но нет – не спать, не оставаться там...А тянет в сон. Из дома надо выйти,А лестница – неверная жена —Петляет, предает, уходит влево —В приливы допотопного напева.Не ночь, а пепел. Площадь сожжена,И я один – живой. Но нет, похоже —Не я, а мальчик сверху, мой сосед.Он – полустертых слушатель кассетПо вечерам – до этой ночи дожилОдин. Над ним – Медведица Большая,И он идет с бродяжного сумойУмолкших песен... Все же голос – мой.Я спящую эпоху вопрошаюО дне, когда созреют семена,Посеянные Богом. Но дойдет лиДо звезд недвижных мой подвижный оклик?И есть ли звездам дело до меня?... 1981
ЛИВЕНЬ
Жаворонков желтый крикЖмется к выжженной земле,Надевает НебосводЧерный грозовой парик,По вопящей мгле полейСкачет капель хоровод —Это танец духов злобных,Корневых, огнеподобных,Молнией ниспадших в глушь, —Это пляс погибших душ!..1981
* * *
Ты – Сокрытый в зрачке мотылька.Из Тебя – голубиная стая.Из Тебя выбегает рекаИ трава прорастает.Нет ни лет, ни следов, ни причин —Только Ты предо мною.Из Тебя, как из солнца лучи,Возникает земное.И творенье – не где-то вдали,Не в туманностях белых...Мы не плыли. Мы по морю – шли.Мы и буря, и берег. 1981
ШАРОВЫЕ МОЛНИИ
Темно. Россия великаНа все равнинные векаНочного полушарья.И лебедь – лентой в облака,И коршун – черной шалью.Средь молний бешеной игрыДух округляется в шарыВ ночи зигзагов диких.Висят московские дворы.Безмолвствует Языков.1981
ПРИТЯЖЕНИЕ
Здесь тепла и дыханья – на донышке,Только глянешь – уйдет без следа...Так зачем же из дальней сторонушкиТак и тянет, и тянет сюда?Из весны светлоглазой, невянущей —В эту серую, кожа да кость,Из округи, где други-товарищи —В этот лед, где непрошеный гость?...Но и в райских кустах пламенеющихХоровод всепрощающих душРазомкнётся, отпустит, и мне ещеПовезет – посетить эту глушь:Та же участь сутулится темная,Тот же месяц в слепой высоте,И лютует зима неуемная,Унося охладелых детей... 1982
ДУХИ
Я спал в вагоне, проезжаяСедьмую тысячу лугов,Осин, отпрянувших от шпал. —Они вопили, исчезая,Их крики слышал я, хоть спал, —Заштатных луговых богов.В мой сон вступала мысль: а где жеОни шумят, когда в ничтоНаправлен строй стволов литых?Они живут одной мечтой!Конец их жизни, их надежде,Коль взгляд мой не объемлет их!..И я надменно проезжаю —И в пустоте, где ни души,Поочередно оживляюЛеса, озера, камыши...Мой сон. Над озером – туман.Вдруг я в тумане различаюКруженье маленьких фигур:То духи? Зрения обман?Они взлетают на бегу...Как я не видел их вначале?...Но словно спала пеленаС просторов обжитых, огромныхЯ вижу тысячи существ:Вода их танцами полна,Они в воздушных спят хоромах,За их мельканьем лес исчез...Я мчусь по глади сна, как парус,И духи дуют на меня, —Я мал, я немощен без них...Вот снова в стеклах лес возник.Я у вагонного окна.Я понял все – и просыпаюсь... 1982
ГЕФСИМАНИЯ
Ночь. Исцеления и встречиУшли. Пора перечеркнутьПолета вертикалью вечной —Горизонтальный пеший путь.Во мраке ранящем весеннем,Посредством зрения и чрез,Пересекаясь с Вознесеньем,Наземный путь являет – Крест.О ты – оплакивать летящий,Сшивая взмахом пустоту!Учеников минует Чаша. —Они до Чаши дорастут.Весна – цветенье слов и мыслей...О ты, летящий утешать,Над садом души их повисли.Пусть спят – смеются – не грешат...О, как Земля вольна увлечь нас,Как трудно перейти межу:Ведь даже я, объявший вечность,Пред восхождением дрожу!О, как же страшно этим детямПроснуться – и по трем ветрамРазвеяться!.. Четвертый ветер —Народ рассеет, вырвет Храм,Как древний кедр, из почвы с корнем...О – пусть же спят и видят сны,Меж тем как в муках ста агонийРодятся Истины сыны!Во сне и в яви – я меж вами,Я – скрытый пламень ваших недр:Я здесь – лишь отвалите камень!Я здесь – лишь рассеките кедр!Сей мрак – тревоги вашей оттиск:Нагрянет страх – и в этот мигСо мной вы ночью разминетесь,Чтобы найти себя самих!.. 1983
СОТВОРЕНИЕ
Когда Голос пронесся и лесом стал —Это было имя мое,Но еще вожделенья не знал водоем,Не испил забвенья – кристалл.Когда поле спаялось из двух слогов —Это небо меня звало,И стремились к Творцу сотни малых богов,Мотыльками стучась о стекло.Когда море всплеснуло руками потерь —Это я уже сам говорил,Но ни света, ни страха еще не хотел,Только страсть прорастала внутри,Только строила страсть островерхий костел,Крест разлуки венчал острие,Только стон над вселенной руки простер —Это было имя мое!.. 1983
* * *
Где до каждой весны —По метелям разлившимся вплавь,Где сбываются сны,Никогда не сбывается явь,В белоснежной стране,Где, как свет, расставанье хранят —По тебе и по мнеС колокольни любви прозвонят.Где бы не были мы —Пусть ни тени, ни памяти нет —Встрепенемся из тьмы,Отзовемся с безмолвных планет,И на поле сойдем,Не мечтая уже ни о чем,Ты – весенним дождем,Я – сквозь ливень глядящим лучом.Если звон раскачать,Если колокол светом налить —Невозможно молчатьИ нельзя ни о чем говорить.Только, небо кляня,Только, тленную землю любя,Будет отблеск – меняИзлучаться сквозь отзвук – тебя... 1983
* * *
По коленчатым проулкам,По кружащим площадям —Все-то сроки проаукал,Зим и весен не щадя,Все-то звал одну на свете,Да ни отзвука – в ответ:Ах вы, крыши, не трезвейте,Ведь ее на свете нет.Так и стойте, запрокинувВ небо белые дымы,Из хмельных своих кувшиновНаполняя чашу тьмы...1983
* * *
Господь окликал – то с угрозой, то ласково,Тянуло к запретному, голос ломался.Адамово яблоко с дерева райского,На свете со сломленной совестью майся.Лишь руку протянешь – и небо закружится,Протянешься дальней дорогой для встречных,И ужас – меж ребер, и в голосе – мужество:Ты смертный и сильный – средь слабых и вечных.Ты – клад недоступный, лес черный и девственныйАдам, познающий себя и висящийНа кедре Ливанском, на елке Рождественской,Средь сотен стеклянных – один настоящий.На кедре, на дубе Мамврийском, на яблоне —На хрупких ветвях, на руках материнских,Где надпись вины трехъязычная набранаРуками бесстрастных типографов римских.И в каждый апрель, как пушок возмужалости,Из тел невоскресших трава выбегала,И голос ломался – в угрозе и жалости,И жизнь вожделенье во влагу влагала,И мрак, осекаясь, рождался средь речи,Небес кровяными тельцами играя,И голос ломался – в разлуке и встрече,Но дух не сломился, всегда умирая!..