Она залезла туда по пояс, опираясь на руки. Весь лаз был наполнен стылой водой. Моментально перестав чувствовать руки, она зашла в него коленями и почувствовала, как намокают колготки. Аня сзади похлопала Лизу по бедру.

– Да лезу я, лезу.

Чем дальше, тем холоднее. Она намокла, замерзла, зуб не попадал на зуб, однако чувство холода отступало на второй план, давая дорогу другому ощущению.

Страх.

Лиза привыкла с ним справляться в таких местах. Первые метры даются легко, потом она начинает немного волноваться. Но обычно ее хватает до конца. Свет из комнаты, пробивающийся в щель под кроватью, совсем потускнел. Сейчас она даже до Ани докричаться не смогла бы. Становится все страшнее. Иррациональный страх, как объяснял школьный психолог, приходит к нам из снов. В снах мы видим иллюзорные отражения наших реальных проблем, но не можем справиться с ними обычными методами, мы не понимаем, что нужно делать. Даже страх темноты – это боязнь неизвестности, боязнь шагнуть в пропасть, которую не видишь.

Впереди было темно, но Лиза пока не волновалась. Глаза к мраку привыкли, она ползла по воде, слыша, как стучат зубы. Ее зовут Лиза Комор. Вдвоем с сестрой они борются с Тьмой. Хотя борьбой это трудно назвать – они лишь исправляют кое-какие последствия. С Тьмой бесполезно сражаться, особенно, если это та Тьма, что пишется с большой буквы. Они – котятки, которым дано Видеть. Кстати об этом. Лиза увидела впереди маленький огонек и жутко струхнула.

Почему? Во-первых, света во Тьме не бывает. Чем дальше забираешься, тем легче видеть, однако не из-за того, что светлеет. Ты привыкаешь, становишься здесь своим. Можно и вовсе потеряться, отец рассказывал им об этом. Во-вторых, девушки знали – если во Тьме они вдруг заметят огонек, то им конец. А Лиза просто так умирать не хотела.

Огонек рос. Девочка остановилась, но он все равно рос. Ее колотило так, что она чуть не билась головой о кирпичную кладку сверху. Аня бы ее сейчас на смех подняла. Но ведь это огонек!

Его кто-то держал. Кто-то полз с той стороны. Это было так странно, что Лиза впала в ступор. Что происходит? Неужели после почти шести лет их забот, правила игры начали меняться?

Это был Антоша. Она узнала по фотографии, которую показывала его мать. Хотя сейчас его трудно узнать. Зрачков нет, лишь темные провалы вместо глаз. Волосы всклокочены, кожа мертвенно-голубая. Мальчик полз, не сбавляя темпа. В руках масляная лампадка, словно из музея средневековой истории. Чем он ближе, тем больше Лиза чувствовала, что ей пора обратно. Из Тьмы не идут с добрыми намерениями.

Трудно будет с этим смириться, но Антоши больше нет. То, что она видела – не более, чем грубо слепленная копия, гомункул. К сожалению, из Тьмы уже не возвращаются. Нельзя сказать, что Лиза зря мочила колготки, ведь знала, что все потеряно. Иногда им удавалось поговорить с похищенным человеком. Но если он сам навязчиво ползет с той стороны, это смущает. И Лиза начала отползать. Вода плескалась во все стороны, заливаясь даже за воротник блузки, но она не останавливалась.

Страх не отступал. Наоборот, она поняла, кто был источником. Его порождал Антоша. То, что ползло к ней навстречу.

«Нельзя, чтобы оно добралось до кровати», – лихорадочно соображала девушка. – «На это случай я взяла с собой одну штуку. Нет, не распятие. И не дробовик. Я же не Ван Хельсинг, чтобы палить во все стороны по вампирам».

Это старый набор карандашей Антоши. Они почти сточились, тем не менее, были хорошо заточены. Лиза достала их из коробки по одному и начала строить частокол, перегораживая кирпичный лаз перед собой. Ее руки дрожали, она постоянно роняла карандашики. Антоша все ближе.

Нервы сдавали. Она никак не могла поставить заключительный розовый карандаш в центр, чтобы замкнуть ряд. Он скользил и падал. Скользил и падал. Их с Антошей разделяют уже какие-то считанные сантиметры.

– Уходи! Убирайся!

Он не реагировал, продолжая ползти. Все равно, что кричать на поезд. Лиза уже не могла держать этот кусок дерева, преграда никак не завершалась. Пламя лампадки уже жарило ей лоб. Лиза встретилась глазами с Антошей и погрузилась в темноту.

Где-то в глубине головы она услышала настойчивые крики знакомой девочки. Она кричала, чтобы Лиза вставала и прекращала ронять сопли. Куда вставать? Она не чувствовала своего тела, тонула в собственном страхе, не видя перед собой спасательного круга.

И тут все вернулось на свои места с такой стремительностью, что Лизе враз стало плохо. Ее вырвало на свои же руки. Но Аня была рядом. Каким-то чудом ей удалось достроить заборчик, выхватить из рук сестры карандашик и воткнуть в пол.

Они еще тут, в кирпичном лазе, но впереди никого не было. Антоша исчез, остался по ту сторону цветного частокола. У Лизы текли слезы, она была совершенно разбита.

– Ничего без меня сделать не можешь, – грустно произнесла сестра. Она никогда не ругалась и не кричала. Лишь тихо сообщала факты.

Аня двинулась назад. Обе сестры промокли. Их словно залило волной прибоя, настолько они вымокли. Аня вылезла, Лиза шла следом, смывая с рук кусочки завтрака. Впереди еще объяснение с родителями и наверняка они не многое поймут. Разумеется, отец хорошо их подготовил, но долгое время они будут думать, что девочки сумасшедшие. Всем сначала сложно поверить.

Лиза развернулась под кроватью, чтобы выползти как человек, а не каракатица, и это оказалось ошибкой. Никогда не поворачивайся здесь спиной! Не теряй из виду путь во Тьму.