Среди всех этих развлечений я не забыл свою давнюю страсть к морю, путешествиям, капитанам. В центре Москвы на улице Кирова находился центральный Дом пионеров. Там была большая игротека и масса кружков. Одним из них был кружок «Юных моряков», куда я и поступил. Мы занимались раз в неделю и изучали историю морских сражений, типы кораблей, азбуку Морзе, морскую сигнализацию флажками и семафором и прочие премудрости. После занятий я задерживался, иногда на долго, в игротеке, где можно было вдоволь наиграться в большие настольные игры, а некоторые даже взять на дом. Было и еще одно «хобби», которое не обошло меня стороной. В пионерлагере я научился играть в шахматы и теперь увлекался все больше и больше. Дошло до того, что я стал заниматься в юношеском шахматном клубе, который работал в парке культуры им. Горького.

Со стороны может показаться странным мое метание по секциям, клубам и кружкам. Но ничего необычного в этом не было. Мне было интересно более глубоко познать предмет, который меня увлекал в тот период. К мастерству и совершенству я не стремился поэтому, достигнув определенного уровня и успехов, я терял к нему острый интерес и переключался на другое дело. Однако, никогда не терял полученных основ знаний и навыков, что во многом помогало мне в последующей жизни. Важнейшее значение имела и полная общедоступность таких занятий. Все эти секции, кружки, клубы, спортивные бассейны, катки, площадки и прочее были бесплатны.

Сменив по разным причинам еще две школы, в 6 класс я пошел уже в новую. Учеба мне давалась легко. Особенно я любил историю, географию, литературу. Не любил «русский язык» за мудреные правила орфографии и пунктуации. Однажды я написал сочинение, после которого маму вызвали в школу. Учительница с сожалением показала ей мое «творение», в котором я принципиально не поставил ни одного знака препинания. Но, в целом, твердая тройка по этому предмету у меня была. Плоховато было с отметками по поведению и прилежанию. Не то, что бы я был хулиганом, просто темперамент не позволял мне долго усидеть на одном месте, да еще и сосредоточившись. А по прилежанию у меня никогда не было пятерок..

Занимался я и общественной работой. В третьем классе вступил в пионеры. Затем постепенно рос в званиях. Вначале стал звеньевым, затем председателем совета отряда и дорос до председателя совета дружины школы. Но ненадолго. Мое поведение, как я уже писал, не служило примером для подражания, и пришлось вскоре покинуть этот высокий пост. Но я продолжал активно сотрудничать во всех школьных стенгазетах, и долго был пионервожатым в младших классах. Моя общественная работа не могла не радовать маму, считавшую ее необходимой. В остальном мама, как и отчим, мной практически не руководили, предоставив полную свободу в принятии решений, их воплощении и поездках. После детского сада, меня никто, никогда, никуда не водил за руку. Кружки и секции я находил сам и ездил туда один без сопровождения взрослых. Отсутствие постоянной опеки и излишнего контроля с детства приучило меня к поиску и самостоятельному принятию решений по всем вопросам, а так же к ответственности за это. Я всегда буду благодарен своей маме за такое воспитание.

Летом, подкопив денег, мои родители купили полдома в поселке Судак в Крыму. Об этом настойчиво просила бабушка. Дело в том, что в Судаке жила женщина, которая воевала с дядей Толей в партизанах. Местные пионеры – поисковики разыскали братскую могилу, где были захоронены десять человек убитых партизан, среди которых был сын бабушки. Из Крыма пришло письмо, что вскоре должно было состояться торжественное перезахоронение останков погибших с установкой мемориала. Бабушка хотела быть чаще поближе к могиле сына. Вот эта знакомая и подобрала нам недорогой вариант покупки.

Эта «недвижимость» со стенами, сложенными из самана, состояла из двух небольших комнат под общей крышей с сараем-кухней и веранды. Был еще небольшой участок земли в одну сотку, который мы огородили и засадили. В нем нашли место персики, слива, виноград, шелковица и много роз. Мама, бабушка и мы с Розой стали жить теперь в Судаке все лето, а отчим находился почти все время в длительных командировках. Жилье наше было в самом центре поселка, почти за километр от моря. Здесь я впервые увидел и купался в море. Песчано-галечный пляж шел вдоль берега широкого залива, с одной стороны которого на недоступной скале возвышались руины генуэзской крепости, времен Римской империи, с другой ее замыкала величественная скала «Алчак».

Модным курортом Судак стал позже, а тогда население в нем было небольшое, на побережье всего две здравницы – санаторий министерства обороны и дом отдыха ВЦСПС. Поэтому даже в разгар сезона километровый пляж был полупустой. Купающиеся группировались вокруг небольшого «лечебного» пляжа с навесом и топчанами, да около лодочной станции дома отдыха, где тоже были топчаны и зонтики.

Дно моря уже через несколько метров начинало плавно, но неуклонно опускаться вниз. У буйков, метрах в пятидесяти от берега глубина уже доходила до 8—10 метров. Вода была чистейшая и абсолютно прозрачная. Поэтому я сразу же стал сутками пропадать на море с ластами и маской.

Если перевалить через Алчак, то там открывается долина, в которой уютно расположился виноградарский совхоз. Длинные аллеи, ведущие к нему, по бокам были засажены большими миндальными деревьями, и мы с Розой ходили туда собирать миндальные орехи. Недалеко от поселка у подножья, покрытой лесом, горы непроходимой стеной шли заросли кизила, ягоды которого мы носили бабушке для варенья. При въезде в Судак с правой стороны дороги раскинулся персиковый сад, а рядом с поселком – виноградники. Фрукты в Судаке стоили на рынке очень дешево, но покупать их, как это делала мама, было не интересно, другое дело – добыть. Поэтому я в компании с двумя приятелями иногда делал набеги на сады. Не с целью промысла, а так, для интереса. Никаких сумок или корзинок мы с собой не брали, и складывали добычу прямо под рубашку, сколько влезет. С виноградом дело обстояло просто. Как стемнеет, перелезали через проволоку и сразу исчезали между шпалерами винограда. Выращивали там в основном столовый сорт «Чауш». Он растет огромными кистями по 2 – 3 килограмма весом. Ягоды крупные и в меру сладкие. Сорвем две-три такие кисти, и больше под рубашку не помещается. Набег кончался быстро и безболезненно.