– Вот и я об этом думала. И не знаю, что мне делать, я на распутье. А вдруг они надоедят тебе, я этого больше всего боюсь.

– Ничего, в тесноте да не в обиде! Родим ребёнка, я выхлопочу побольше квартиру…

– Даже так? Ты хочешь ребёнка, не узнав меня хорошо? А ведь я росла без родителей. Может, вчера рассказывала, но что-то не помню…

– Мне без разницы, как и где ты росла, какие у тебя были или есть родители, мне нужна ты! Значит, и детей твоих приму, как тебя. И будет у нас дружная большая семья…

– Ты шутишь, честное слово, не спешишь ли ты опять?

– Давай лучше привезём твои вещи, возьмём детей, чтобы ты чувствовала себя уверенно, а потом подадим заявление в загс. Тебе же генерал не нужен, хотя, кажется, ты говорила, что какой-то твой муж был капитаном…

– Да, верно! А второй – комбайнер. Как видишь, о генерале, как твоя жена, я не мечтала. Мне главное, чтобы моих детей не обижал.

– Это, поверь, я точно обещаю, честь офицера!..

Николай и Юлия сели в такси и поехали к ней на квартиру. Она собрала в два чемодана вещи – свои и детей, потом сходила за ними к Валентине.

– Мои родные, вы извините меня, что давно вас не видела, как по вам я соскучилась! С этого дня будем жить в хорошей квартире, – радостно объявила Юлия сыну и дочери, которые молча в изумлении взирали на неё, не понимая, отчего она такая счастливая, тогда как им пришлось тосковать по ней.

– Вот и хорошо! А ко мне будете в гости приезжать? – воскликнула Валентина. – Юля, ты не познакомишь меня с новым зятем? – засмеялась сестра.

– Пойдём познакомлю, Коля с хозяйкой разговаривает. Она ему наказ даёт, чтобы меня не обижал, – бросила Юлия, смеясь озорно.

– Ну и замечательно, Никитична ему ничего плохого не посоветует.

Женя и Варя жались к матери и хотели скорее увидеть «хорошую квартиру», какую она им посулила. На их вопрос, где мама, тётя Валя уже говорила, что она работает и хочет улучшить свою жизнь. И вот это сбылось, как в сказке!

Валентина и Мария Никитична провожали Юлию с детьми в новую жизнь. Николай стоял возле машины и курил. Он был в гражданской куртке и казался представительным мужчиной. Но при свете уличных ртутных фонарей всё равно хорошо не разглядишь человека.

В такси Юлия с детьми расположилась на заднем сиденье, Николай – рядом с водителем. Женя что-то шептал матери, она расслышала: «А дядя Коля, как папа, не дерётся?» Юлия испугалась, что Николай мог услышать, и осторожно дала понять сыну, что пока надо помолчать. Лучше поговорят они об этом в другой раз. Но она понимала, что вопрос сына продиктован внутренним опасением, так как в детской памяти ещё были живы страшные воспоминания о том, что вытворял с ними отец. Варя, конечно, ничего не помнила, тогда она была совсем крошка. Но в то время и Славик уже вёл тише, хотя всё равно иногда поднимал скандалы… Сейчас Юлия успокоила Женю, погладила его по головке, поцеловала в щёчку, и сын понял, что того страшного кошмара, какой устраивал отец, больше никогда не повторится. Не все же мужчины на одно лицо, не все же ярые дебоширы…

Теперь Юлии было не очень сподручно отвозить детей в детсад и ясли, а затем только ехать на работу в кафе. Но Николаю она ничего этого не сказала. И когда он разрешил ей распоряжаться в квартире так, как она считает нужным, Юлия подумала, что он вполне разумный мужчина. В первый же вечер разложила вещи по полочкам, отвела детям угол для игрушек; она видела, что он присматривался к ней, занятой бытовыми делами. Его лицо было ничуть не омрачено, не выдавало того, что было бы в её действиях не так, и в глазах читалось одобрение всему тому, что она делала. Вот только детям негде было спать, поскольку в комнате стоял лишь один диван-кровать. А для второго места было бы совсем мало. Зато в кладовке нашлась раскладушка, и Юля уложила детей на неё. Николай обещал купить кресло-кровать.

Словом, в последующие дни эти неудобства кое-как были разрешены. Покормив детей, Юлия уложила их спать. Николай смотрел телевизор, убавив звук почти наполовину. На столе лежали газеты, какие-то книги. Он следил за новостями, читал обычно вечером и смотрел программу «Время». Юлия присматривалась к его привычкам и старалась, чтобы они – с появлением её с детьми – неукоснительно соблюдались, и от них ради неё он бы ни в коем случае не отказывался. Но Николай и не думал этого делать, по складу характера он был вовсе не альтруист, а, скореё, гурман и селадон и поэтому отказываться от удовольствий не собирался.

Иногда среди ночи ему звонили из воинской части, и он срочно одевался и уходил до утра. Раз в месяц он заступал на сутки на дежурство. В обычные дни он также приходил домой не раньше десяти часов вечера, причем уходил к шести. Юлия заступала на смену с восьми утра, когда открывалось кафе, но шла на работу значительно раньше. Поэтому ей приходилось просыпаться в пять часов, чтобы проводить Николая на службу, а после спала ещё полтора часа и только потом поднимала детей и с ними уходила из дому до вечера… Так и текла размеренно их жизнь…