– Вы уже слышали о собрании? Вот подвезло, так подвезло. А я так хотел поучаствовать в празднованиях, – состроил гримасу вернувшийся с улицы Аверьян. – И куда смотрела моя удача?

– А вы знакомы? – подколол его Феликс, возникая рядом с Васей под руку с Риной.

– Какие могут быть праздники, когда речь идет о соревнованиях? Нам назначена высшая миссия – вывести спорт Тимора на новый уровень! А вы! – укоризненно обратилась к Аверьяну с Феликсом Парижская.

– Нет, не стыдно, – бросил ей Феликс.

– Вот сама и выполняй свою миссию, а мы посмотрим, – ответил Рине Аверьян.

– Вот и выполню! – с вызовом сказала Парижская.

– И какого светляка мы тогда тут стоим? Пошлите хоть посмотрим на этого Мезозоя! – выразил свое нетерпение Феликс.

– Думаю, ему больше Палеозой подойдет 19 , – заметил Буянов.

– Не Мезозой и Палеозой, а Архей, – поправила Рина.

– Это еще почему? – игнорируя исправления Парижской, не согласился с Аверьяном Феликс.

– А ты сам посмотри, – Аверьян указал на вышагивающее к выходу странное существо, лишь немного напоминающее человека.

– Фиса внимательно посмотрела на высокого краснокожего мужчину, из широких штанин которого где-то в районе щиколотки торчал похожий на наконечник средневековой стрелы кончик хвоста, а на голове красовались аккуратно подпиленные короткие рога, но так и не поняла, причем тут Палеозой.

Побродив среди танцующей толпы, наши герои, наконец, оказались на улице. Там уже собрались почти все победители. В нескольких метрах от собравшихся с задумчивым видом расхаживал Архей.

– Комендант! – раздался над толпой немного истеричный голосок. Присутствующие повернулись на звук. Мимо проходила низенькая преклонных лет магесса-эстетка. – Откуда столько детей? Кто их пропустил без взрослых?

– Мадемуазель, не стоит забывать, что вы на Велесовых играх. Здесь возраст спортсменов не является важным критерием, – немного лениво и мягко, держа каждое слово и паузу перед другим, с достоинством, становящимся осязаемым в ее словах, произнесла девушка в бирюзовом платье. Все сразу повернулись в ее сторону.

Какая это была девушка! Настоящая королева общества! При этом ее внешность была довольно тривиальна: светлые вьющиеся волосы, хитренький носик и слегка прищуренные небольшие зеленые глаза смотрелись буднично. Но эта харизма и обаяние! Она относилась к тем девушкам, ради которых совершали подвиги, дрались лучшие парни школы на выпускном вечере и для которых ради мимолетной встречи готовы были ограбить банк или достать звезду с неба. Она всегда шутила только в тему, как никто умела преподать себя и говорила так, что ее хотелось слушать часами. Это была Изольда Милявская.

– Спасибо за ознакомление с правилами, – буркнула женщина себе под нос и скрылась в шатре.

– Изольда? – удивился Аверьян. – Ты разве в нашей команде?

Не отвечая на его вопрос, Изольда подошла к Смерту со словами: «Привет, партнер». Увидев, что удивление команды нарастает, Смерт объяснился.

– Она здесь из-за меня, – сказал он. – Она моя партнерша по танцам.

– Ты танцуешь? – удивленно спросила Анфиса.

– Немного, – ответил он. – На что Изольда хитро усмехнулась.

Фиса почувствовала на себе внимательный взгляд. Муромцева ответила не менее заинтересованным взглядом. Она, вообще, любила это дело – людей рассматривать, особенно на фотографиях, а потом анализировать по внешности их характеры и увлечения или отмечать интересные детали. Ее внимание привлекла высокая девушка, одиноко стоявшая у соседнего шатра с раскрытым томиком стихов в руках и украдкой поглядывавшая на Смерта, который болтал с Феликсом в нескольких метрах от нее. Девушка, которая, как выяснилось несколькими минутами позже, звалась Юноной Авоськиной, была одета в розовое атласное платье сложного кроя. Ее волосы были красиво уложены, а взгляд поражал сквозившей из каждой его грани романтичностью.

– Я вижу – все в сборе, – заметно оживился Архей. – Пошлите, покажу вам башню.

– А он случайно в кино не снимался? Как ты думаешь? – на полном серьезе спросил Вася Анфису.

– Тут своих театральных зарисовок хватает, – скептически заметила Муромцева и двинулась за Археем.

Несмотря на внешнее полуразрушенное состояние, внутри башня блистала изящной отделкой. Развешанные на стенах картины и гобелены мягко обволакивало сияние свечей, торчавших из причудливых канделябров.