Ясно, что мозг и душу, как и мышцы, нужно тренировать.

Новичкам нужно учиться терпению (ненавижу это качество!) и регулярности: думаю, Бог одобрил бы ежедневные занятия. Да, встает солнце, и фортепиано меня уже ждет. Просто нужно убедить себя превратить занятия в привычку, а не играть время от времени. Восторгаться виртуозами, взлетающими к невозможным вершинам, но не падать духом, сравнивая себя с ними. Они показывают, на что способны исполнитель и инструмент. Даже само слово «пианино» образовано от «пиано» (piano), то есть «тихо», «спокойно».

Еще мне довелось работать с прекрасным актером Максом Шоуолтером, когда ему было 82 года. Он прилетел в Таос преподавать в творческом лагере, который я организовала. Макс лихо управлялся с фортепиано и просто очаровал всех: мы несколько часов завороженно слушали его воспоминания о 80 годах его жизни и 70 из них – в искусстве. «Нужно быть позитивным. Нужно помнить, что жизнь хороша, и ценить все ее проявления», – говорил Макс. И он жил полной жизнью и ценил все ее проявления: когда в 1970-х мы познакомились, он возделывал в Голливуде роскошный сад на территории размером с половину футбольного поля, а спустя 30 лет у него был не менее роскошный сад такой же величины, только уже в Коннектикуте. У нас есть фотографии обоих садов, на которых запечатлены и мы, и наше отношение к жизни. На первой я – цветущая молодая женщина, на последней мои волосы отливают серебром. Гуляя по его саду, мы говорили о талантах, которых также взрастил Макс со своими друзьями в музыкальном театре Goodspeed и в рамках многочисленных местных постановок, знакомивших юные таланты с его классической версией театра: «Это место, которое дает возможность всем нам стать больше, чем жизнь. Нет! Такими же большими, как жизнь, этого уже довольно!»

Хотелось ли вам когда-нибудь попросить помощи у своих творческих святых, то есть художников прошлого, вызывающих ваше восхищение? Это личная религиозная, но не еретическая, практика, основанная на духовности любого творчества. Наши предшественники в искусстве – источники вдохновения благодаря не только работам, но и творческому духу. Обращаясь к ним напрямую, мы воздаем должное их влиянию на нашу жизнь, и это часто приносит отличные творческие плоды. Чувствуете ли вы внутреннее сопротивление этой идее?

Наша культура делает нас довольно примитивными и заносчивыми, когда мы не уважаем наследие предков и не хотим признавать, какое значение оно для нас имеет.

Проведите эксперимент: выберите художника, которого уже нет в живых. Попросите его о помощи и опишите проблему, с которой столкнулись. Пишите очень быстро, фиксируя то, что слышите. Гайдн, к примеру, мог бы посоветовать использовать для хранения музыкальных композиций правильные папки и лучше организовать свое рабочее пространство.

Один молодой композитор привык в повседневной жизни руководствоваться указаниями свыше: «Остановись у этого музыкального магазина» или «Позвони своему старому преподавателю» и т. д. Поскольку эти указания явно приносили творческие плоды, мысль обратиться за вдохновением к давно ушедшим художникам показалась ему если не разумной, то интересной. Поскольку классическую музыку наш юный композитор изучал очень глубоко и имел как минимум некоторые представления о темпераменте и обстоятельствах жизни композиторов прошлого, он начал обращаться к ним за помощью по конкретным поводам. Оказалось, что Гайдн резок и очень умен, Моцарт глуповат, но умеет вдохновлять, Бетховен добр, сфокусирован и увлечен, и что благодаря им уровень сочинений нашего героя резко вырос. Обращаясь за вдохновением, он его действительно чувствовал.

Как-то раз он писал утренние страницы и задался вопросом, не было ли это вдохновение лишь плодом его воображения. И немедленно услышал ответ: «Здесь очень много душ, которым очень интересно то, что сделали мы и что делаешь ты. Мы рады помочь всем, чем можем».

В прошлом творчеством занимались во славу Бога. Если смотреть на карьеру в искусстве в таком свете, она представляется служением, а не самовлюбленностью. Об этом всем следует помнить.

Посвящение нашей работы более высоким целям, чем удовлетворение собственных амбиций, освобождает ее от налета манерности. Она начинает отражать не то, насколько мы хороши, а то, насколько хорошими мы можем быть, если беззаветно служим чему-то большему, чем собственное «эго». Иногда можно посвятить книгу человеку, до уровня которого мы хотели бы дотянуться. Рильке, например, писал письма одному молодому поэту, черпая вдохновение из собственного внутреннего источника мудрости и щедрости.

Мы, художники, лишь носители даров, духовного наследия, которое достается нам бесплатно и которое остается лишь использовать. Если это дар писать музыку, нам остается лишь наделить ее голосом. Если это дар видеть мир глазами фотографа, мы должны лишь навести объектив на нужный объект. Мы дали обязательства использовать наши дары, проявляя ответственность.

Некоторые лучшие пьесы, включая написанные Шекспиром, были созданы, чтобы дать возможность друзьям драматурга полностью раскрыть свои таланты. Всякий раз, выбирая служение, мы распахиваем двери высшему вдохновению. Мы можем посвящать работу кому-то достойному; такое сознательное смирение позволяет избавиться от постоянной скованности, если вся работа концентрируется лишь на нас и собственной блестящей карьере. Результаты действительно могут быть блестящими, причем без искусственного напряжения сил. Прося о возможности служения, о вдохновении, позволяющем служить посредством работы, мы тем самым повышаем ее качество, поскольку оказываемся более прилежными учениками.