– Ваше величество, я знаю, чем занять дофина, – сказал Роган. – С вашего разрешения, я бы взял его на прогулку верхом. Гувернантка вряд ли учит его верховой езде, а дофин уже в таком возрасте, когда эти уроки просто необходимы. Да и свежий воздух с переменой обстановки – тоже.

– Ты прав, Роган. Верховая прогулка займет его тело и разум. Спасибо за прекрасное предложение.

Бонтан кивнул:

– Мы отправимся в леса. За безопасность дофина ручаюсь собственной головой. Вот только… – Роган растерянно улыбнулся. – Вы же запечатали дворец.

– Бонтан, обеспечьте Рогану и дофину беспрепятственный проход по дворцу, – приказал первому камердинеру король.

– Мадам, вы меня слышите?

Мадам де Монтеспан вытерла слезинку и подняла голову.

– Король ждет вас, – сказал ей Бонтан.

Атенаис поднялась со стула:

– Мне нужно немного успокоиться.

– Конечно, мадам. Я вас не тороплю.

Мадам де Монтеспан подошла к очагу, положила руки на мраморную доску и склонила голову. Ей не надо было успокаиваться. Маневр был задуман с целью подслушать разговор о состоянии Генриетты.

– Сейчас ее высочество отдыхает, – сказала Клодина, обращаясь к Филиппу. – Но перелом, к сожалению, еще не наступил.

– Мой брат всегда доверяет вашим словам.

– Признание короля – большая честь для меня.

– Вряд ли я даже отдаленно могу представить, каково сейчас Генриетте, – признался Филипп.

– Да, вашей супруге сейчас очень страшно. И всем, кто ее любит, тоже страшно.

– Мы все здесь подвержены болезни. Она может пустить корни в каждом из нас. Каждый может оказаться на месте Генриетты.

– Недуги воздействуют на разных людей по-разному. Кто-то легко поддается их натиску. Но есть и те, кто сразу бросается сражаться с болезнью.

Слезы, давно сдерживаемые Филиппом, все-таки прорвались наружу. Он отвернулся, спрятав лицо в ладонях.

Вполне успокоившаяся мадам де Монтеспан была готова покинуть королевскую спальню. Неожиданно к ней подошла вставшая с колен Мария Терезия.

– Позвольте присоединиться к вашей молитве, – сказала королева.

– Я не молюсь, – ответила Атенаис.

– А следовало бы. – Мария Терезия наклонилась к ней почти вплотную. – Уж поверьте моему слову.

– Ваше величество, меня смущает ваш тон.

– Дорогая, советую быть осторожной в своих желаниях. Те, кто слишком приближается к солнцу, обычно получают ожоги.

Костюм Рогана великолепно подходил для верховой езды и охоты. Осмотрев себя в зеркало, Роган остался доволен собой и своим портным. Расторопный слуга навел глянец на его сапоги. Перо на шляпе было наклонено под правильным углом, а шарф – завязан надлежащим образом. Оставалось лишь надеть перчатки. В этот момент кто-то заскребся с внешней стороны двери.

– Входи, – крикнул Роган.

Вошла горничная Мари. В руках она держала метлу, хотя явно не собиралась мести пол.

– За время моего отсутствия в комнате стало не чище, а грязнее, – упрекнул ее Роган.

– Где мои деньги?

– Я же говорил: ты все получишь в установленный срок.

– Я хочу получить их сейчас, – заявила Мари, сжимая палку метлы, словно копье.

Роган улыбнулся и вдруг схватил горничную за горло. Грубо прижав Мари к стене, он почти вплотную наклонился к ней, будто намеревался откусить часть лица. Глаза Рогана сердито блеснули, а губы изогнулись в зловещую усмешку.

– Я пока еще не убедился, что ты заработала эти деньги.

Мари шумно дышала и повизгивала. Роган лизнул ее в щеку, холодно усмехнулся, потом разжал руки. Возле двери он обернулся:

– Чтобы к моему возвращению все сверкало и блестело!

Пока слуги, повинуясь распоряжениям Клодины, меняли окровавленные простыни на чистые и приносили ей все, что требовалось для лечения Генриетты, Кольбер и Лувуа буквально зажали Маршаля в одном из углов Салона Войны. Оба были сильно взбудоражены.

– Ее высочество нельзя оставлять в спальне короля, – заявил Кольбер. – Нужно незамедлительно вынести ее оттуда. Что, если отрава распространится и на других?

– Отрава? – послышался голос короля.

Все трое ошеломленно повернулись к двери.

– Кольбер, это вы произнесли слово «отрава»? – спросил вошедший Людовик.

– Ваше величество, Кольбер всего лишь высказал предположение, – поспешил заявить Лувуа. – Полной уверенности нет ни у кого.

– Кольбер, это предположение или вы что-то знаете? – спросил Людовик.