Кавгадый был прав. Уже на следующий день после его разговора с московским князем в Кострому прибыл вестник от новгородцев, которые собрали небольшое ополчение и, остановившись в своем городе Торжке на отдых, готовились идти на соединение с полками князя Юрия.

– Туда нагрянул Михаил Ярославич, – с горечью говорил вестник, – и без пощады разбил наше лучшее войско! Он перебил в жаркой сече почти две сотни наших лучших воинов, а остальные, израненные и усталые, ушли восвояси!

– Вот так, брат, – сказал, узнав об этом, Кавгадый. – Видишь, чего стоит твое промедление! Мы могли бы за это время покарать не пришедших к нам на помощь!

– Что ж, – решил князь Юрий. – Ты полностью прав! Нечего стоять без дела! Тогда пошли!

И московское войско, снявшись с места, двинулось на земли пытавшихся «отсидеться» в своих городах суздальских князей. Татарская конница мчалась впереди, нещадно расправляясь с жителями сел и деревень. Сначала степные хищники устремились к Ростову, но город, хорошо подготовленный к обороне, брать не стали. Также без попыток захвата прошли они Переяславль, Дмитров и добрались до Клина.

Московские воины, следовавшие за татарами, без радости смотрели на сожженные русские поселения. – Как же злы и жестоки проклятые сыроядцы! – бормотали они, однако, верные своему князю, продолжали идти вперед, прикусывая от стыда и гнева губы.

Особенно свирепствовали татары в тверской земле. Здесь они уже не спрашивали князя Юрия, надо ли карать ту или иную волость: рассыпавшись по всему княжеству Михаила Ярославовича, они грабили, убивали, жгли и полонили мирных сельских жителей.

Три месяца разоряли они тверскую землю, оставляя после себя лишь пепел и конский навоз.

В свою очередь, великий князь Михаил не спешил защищать своих несчастных подданных, собирая войска и готовясь к решающей битве. Даже, когда князь Юрий приблизился к Твери, остановившись «на Бортеневе», менее чем в двадцати верстах от столицы удела, князь Михаил еще пятнадцать недель терпел на своей земле захватчиков.

Наконец, 22 декабря, полки Михаила Ярославовича пошли на врага.

Князь Юрий не ожидал от своего давнего недруга такой решимости: он все еще надеялся, что тверичи не осмелятся с ним воевать и великокняжеский «стол» достанется ему миром. Однако великий князь Михаил не испугался ни москвичей, ни татар: в жестоком сражении он наголову разбил московское войско и был готов биться с татарами, разогнав их передовые отряды и захватив в плен выбитых из седел степных хищников.

Но хитрый Кавгадый не повел свои основные силы на тверичей, не желая рисковать отягощенными добычей татарами: он спокойно наблюдал, как тверские рати грабили московские обозы и даже пальцем не пошевелил, чтобы защитить сестру хана Узбека Кончаку, захваченную в шатре московского князя и уведенную в Тверь «в жестокий плен».

Сам же Михаил Тверской, видя пассивность татарской конницы, не захотел ссориться с Ордой, а после разгрома московского войска и бегства князя Юрия с остатками своей дружины, прислал своих людей к Кавгадыю, предложив ему «почет и вечный мир» и пригласив к себе в Тверь.

Князь Михаил не разрешил убивать пленных татар, но выдал их Кавгадыю: «отпустил с честью». Все татарские мурзы были щедро одарены и «обласканы» великим князем. После богатого пира, на котором Кавгадый лицемерно восхвалял князя Михаила Ярославовича и клялся, что татары «приходили сюда без воли хана», степные хищники ушли назад в свою Орду, однако без пленников, отбитых тверичами во время сражения.

Князь Юрий Даниилович, между тем, бежал с остатками своих разбитых полков в Великий Новгород. Там он, озлобленный поражением и слухами о событиях в Твери, развернул энергичную деятельность, собирая войска из «охочих» новгородцев. В короткий срок он восстановил свою боевую мощь и быстро пошел на юг: мстить удачливому сопернику. В свою очередь, князь Михаил Ярославович, имея своих людей в Новгороде и довольно скоро узнав о готовившемся «реванше», повел тверские полки навстречу лютому врагу. Так они оказались друг напротив друга на разных берегах Волги и, остановившись, выжидали, кто первым не выдержит и начнет битву.

Князь Михаил не спешил. Он чувствовал себя не совсем уютно: неожиданно в Твери умерла пленная жена князя Юрия! Только теперь великий суздальский и тверской князь понял всю опасность создавшегося положения. – Ордынский царь не простит мне этой смерти! – думал он. – Разве он поверит, что царевна умерла от жара?! Что же теперь делать?

– Надо помириться с Юрием! – единодушно советовали тверские бояре. – Все же он не зверь и не татарин-бусурман! Он поймет, что ты не виноват в этой смерти!

Князь Михаил Ярославович, подумав, решил с ними согласиться.

А в это время Юрий Даниилович, завершив осмотр стоявших в отдалении тверских полков, решился, наконец, начать сражение. Собрав в своем шатре бояр, он прямо заявил: – Нечего нам тянуть с битвой, мои верные люди! Готовьтесь к сражению!

– Ну, и хорошо, батюшка! – весело сказал боярин Протасий Федорович. – Мы не посрамим наших мечей!

– Слава Богу, княже! – поддержал его другой боярин, Родион Несторович. – Давно пора поразмяться!