– От, шельмец! – он от порога погрозил ему кулаком.

– Сам-то!.. Щека от хомяка, – на всякий случай Санька обошел стол кругом, умножая пути возможного отступления.

– Ты погоди, погоди!

– Чего годить-то?

– А того, – Егор поманил его промазученным пальцем – Ком цу мир, Шуркаган!

– Это еще зачем?

– А я тебе сделайт немного больно.

– Это я тебе сделайт больно! Через три года такие мускулы натренирую! Будешь летать от стенки к стенке.

Санька жестом изобразил, как будет летать бедный Панчугин. Будущие его мускулы были единственной реальной угрозой Егору. Ничем иным этих взрослых было не пронять, – только будущим. Во всяком случае иной раз подобные посулы оказывали свое действие, и Панчугин всерьез призадумывался. Однако сегодня механик-водитель имел на руках тайный козырь и отступать не собирался.

– Ладно, гуляй, не возражаю. А обувку я, пожалуй, Ганисяну в музей свезу. Пусть там между собой делят. – Егор швырнул на пол мешок, и из него выскользнула пятка совершенно нового, даже чуть поблескивающего ботинка. Санькиной бедой была драная обувь, об этом знало все население башни, и все в меру своих сил пытались найти что-нибудь малоразмерное. Однако до сих пор везло им не слишком, и по дому Санька продолжал канделять во взрослых кирзачах сорок первого и сорок второго размера.

– Небось, все большие?

– А вот хрен там! – Егор горделиво улыбнулся. – Все, как есть, детские. Полковнику спасибо скажи. Конфисковал у каких-то гавриков на черном рынке.

– И что, можно померить? – Санька неуверенно шагнул к мешку.

– А чего не померить? За фофан и померить дам. За два – подарю любую пару.

Лицо Егора сияло. Не так уж часто он выигрывал баталии с Санькой. Но в этот день сила была явно на его стороне. Со вздохом приблизившись, паренек покорно подставил лоб.

– Только не слишком сильно.

– А чего не сильно-то? Слава Богу, умеем!..

Панча прижал ладонь к голове вечного своего противника, с наслаждением оттянул палец. И в этот момент в дверь дважды кто-то стукнул. Процедура воспитания прервалась.

– Ух, ты! Это ж Вадикова краля! – оба прижались лицами к стеклу, разглядывая странного вида гостью – дамочку в кожаной куртке и кожаных брюках, в боевом берете, с массивной кобурой на поясе. На отдалении от дамочки топталась пара верзил с карабинами, но они-то как раз воображения не поражали. Вновь приблизившись к двери, дама постучала в нее носком сапога.

– Вадика нет, а она ходит и ходит. И чего дуре надо? – пробубнил Санька. – Сбросить бы шифонер на голову. И не ходила бы.

– Я тебе сброшу, балда! – Панчугин с удовольствием разглядывал стоящую внизу гостью. – Что б ты понимал в женщинах, чувырло гороховое!

– От чувырлы слышу! Слюни вон подотри. Нашел на кого глядеть… Обещала мне велик прикатить и до сих пор жмется. Правильно ей Вадик от ворот поворот дает!

– Дурак ты, Саня! – Панча звучно постучал себя по голове. – Велик… Что велик! Разве у них велики просят!

– А что же еще?

– Что, что!.. – забыв о фофанах с обувкой, Егорша чуть ли не вприпрыжку устремился по лестнице вниз.

– Бабник! – крикнул ему вслед Санька. – Юбкоподольщик несчастный!

Терять время он, впрочем, не собирался. Скакнув к мешку, юрко нырнул в него с головой, в мгновение ока выбрав то, что показалось ему самым-самым. В пару секунд обувшись, вскочил на ноги, притаптывая каблуками, проверил удобство обновки.

А внизу тем временем глупые взрослые обменивались глупыми фразами:

– Увы, пардон, как есть укатил. Прямо с утра… Что? Пульхена?… Так я только что от него! Если нужно, сам подвезу. Машина – зверь, так что это мы мигом!..

Прислушавшись к происходящему внизу диалогу, Санька фыркнул. Ох, и слабачье – эти взрослые! А еще называют себя мужиками. Стоит появиться на горизонте какой-нибудь смазливой дамочке, и они уже клеем по полу…

– Эй, Шуркаган! Слышишь?… Я тут отлучусь на полчасика. Отвезу гостью к полковнику. А потом сразу назад.

Это было забавно. И Вадим, и Лебедь, и Панчугин – все, выбираясь за пределы приютившей их башни, предупреждали Саньку куда и насколько отлучаются. Со стороны могло показаться, что они исспрашивают у него разрешение, и, разумеется, Санька вел себя соответствующе. Подойдя к лестнице, он прокричал в сторону двери:

– Давай, давай! И аккуратней там с фрикционами!

Что такое фрикционы, Санька представлял себе довольно смутно, но слово звучало авторитетно, а авторитетную речь Санька очень даже уважал.

Дверь была хлипкой и доверия не внушала. Именно за такими дверями доброхоты в цепях и без цепей оставляют на растяжках гранаты. Очень удобно для сверхдальних путешествий. Открыл, сосчитал до трех – и ау-ау, где вы, братья-ангелы?… Вадим однако рискнул и, распахнув дверь ногой, быстро вошел в подъезд. В квартиру Паучка стукнул условной дробью. Между делом осмотрелся. Старик часто менял квартиры, о всех своих новых адресах оповещая своевременно. И во всех его конурках наблюдалось одно и то же: убогая обстановка, первый этаж, возможность выхода на обе стороны дома. Паучок был не только великим партизаном, но и великим конспиратором.