– А характер, а воля?

– Характер и воля – категории безусловно замечательные, но и они нуждаются в мотивации. Я говорю о смысле бытия – в целом и в частности, о нашем жизненном, так сказать, базисе. Когда все кругом рушится и друзья шеренгами уходят в могилу, не спасет никакой характер. Потому что воля – это всего-навсего энергетический резерв, опора в трудную минуту. Она готова подпитывать – было бы что. Впрочем, это уже совсем другая тема. Хочешь, остановимся на ней, а хочешь, поговорим о мутагомах. – Воздвиженов встрепенулся. – Вот уж загадка, так загадка!

– У нас дома живет одна такая загадка. Некий Фемистокл.

– И не у тебя одного. Они сейчас повсюду. Тоже, кстати, любопытный факт. Я не говорю уже о том, что мутагомы способны усваивать солнечную, тепловую и любую другую энергию с потрясающим КПД. Куда там – нашим солнечным батареям! И не сравнить! И потом они не боятся ни жары, ни холода, ни радиации, ни ядерного ЭМИ – все идет в прок. Но это еще цветочки, ягодки начинаются, когда мы пытаемся проникнуть в загадку их сознания. Ты ведь наверняка пускался в дискуссии со своим Фемистоклом?

– Было дело.

– И что? Оценил этого младенчика?… А теперь ответь мне, откуда у новорожденных могут взяться вполне развитая речь, жизненный опыт и та бездна обширнейшей информации, которой они располагают?

– Ну, и откуда же?

– Честный и прямой ответ: не знаю. Могу только строить догадки. Так вот, более всего мне симпатична гипотеза взрывного созревания лобных долей в сверхкритических условиях. Но заметь, даже такое фантастическое созревание должно идти за счет чего-то. Рассуди сам: пара недель – и перед тобой готовая личность! Что это, если не чудо? Ни тебе воспитания, никакой получаемой извне информации, – раз! – и все.

– Может, срабатывает каким-то образом память родителей?

– Умница! – поддакнул Борис. – И мы начинали с этой гипотезы. Но если бы только память родителей, это было бы полбеды. Объяснили бы все генами, хромосомными файлами и тому подобным. В конце концов человечеству сорок тысяч лет, а это более полутора тысяч поколений. Словом, опыта – сверх головы. Но нет! Некоторые из этих созданий знают то, чего НЕ МОГУТ знать в принципе. Не могут и не должны! Ты понимаешь, что это значит?

Вадим помотал головой.

– А ты подумай. Откуда вообще мозг в состоянии черпать информацию?

– Телепатия?

– К чертям телепатию! Все в тысячу раз интереснее. Именно здесь мы, возможно, соприкоснулись с тайной вечности.

– Ты хочешь сказать, их знание относится к будущему?

– Именно! Они знают то, чего не знает еще никто. Недогляд! Промах Вселенной!.. То есть сначала мы, разумеется, валили все на ложную память, на галлюцинационный цикл, но позже поняли, что дело намного серьезнее. Младенец, погребенный заживо, переживает комплексный стресс – голод, холод, одиночество. Однако в отличие от нас, у него мощное иммунное сопротивление, у него особая защита, опекающая лишенных разума.

– Бог пьяниц?

– Может быть! Почему бы и нет. Нечто вроде внутреннего опыта, контроль надчеловеческого уровня плюс программа развития. Иначе говоря, лишенные помощи, наши младенцы развиваются неведомым нам образом – по своим собственным часам и минутам, по своим индивидуальным личностным стандартам. Идет соприкосновение с так называемым океаном знаний, и в очередной раз нам демонстрируется пример спорности времени! – Борис в волнении растегнул ворот рубахи. – Это уже не человеческая философия, это философия-макро. И вот тебе второе косвенное подтверждение – вспышка на земле таймерной болезни!

– Вы что-то про нее узнали?

– Кое-что, – глаза рассказчика сверкали от счастливого возбуждения.

– Ну, положим, кое-что про таймерное заболевание и я знаю.

– О! Не сомневаюсь. Слухами земля полнится.

Вадим возбужденно сглотнул.

– Это правда, что время таймерных больных течет по иному? Не так, как у нормальных людей?

– Похоже, что да. Собственно, болезнь в том и заключается, что хроники перестают удерживаться в родном времени. Все равно как трамвай, сошедший с рельсов. Ненадолго они запрыгивают в будущее или напротив отстают от живущих, застревая в прошлом. Меня, впрочем, больше интересует способность к зацикливанию. Да, да, есть, оказывается, и такое явление!

– То есть?

– Проще говоря, время сливается в законченный цикл, и на определенный срок человек зависает в пространственно-временной ловушке. Представляешь себе? Десять раз – по одному и тому же кругу!.. Словом, болезнь более чем загадочная. Хотя с грибами она не связана, это точно. Да и вообще ни с чем другим тоже. Потому что… – Борис перешел на шепот и почему-то испуганно оглянулся. – Потому что, Вадик, там такие вещи происходят, что впору с ума сойти. И сходят, кстати говоря. Потому так мало и знаем до сих пор о таймерном вирусе. Ни об этиологии, ни о симптоматике. Скорее всего и нет никакого вируса.