– Ну-у-у… – озадачилась я. – Не помню уже.

– А я вам подскажу, – Ангел нехорошо усмехнулся. – Тогдашний ваш возлюбленный был против. Примитивные, говорил, племена, да и задница с годами обвиснет. Так?

– Вам виднее, – насупилась я, хотя что-то такое было когда-то, точно же было…

– Мне-то виднее, конечно… Задница-то ваша была, а не любовника?! Хорошо, едем дальше.

Вот тут написано – тридцать пять лет, домохозяйка, проще говоря – безработная, из увлечений – разве что кулинария. Милая такая картинка получается. Вышивания гладью только не хватает. Ну, вспоминайте, вспоминайте, чего на самом деле-то хотели?!

– Вспомнила. Стрелять хотела.

– В кого стрелять?! – изумился Ангел и покосился в книгу.

– В бегущую мишень. Ну, или в стационарную, без разницы, – плакать я, как выяснилось, теперь не могла, зато туманное мое тело утратило свою радужность и пошло густыми серыми волнами. – Стендовой стрельбой хотела заниматься. Петь еще хотела. Давно это было…

– Подтверждаю, – Ангел ткнул пальцем в талмуд. – Вы, дорогая моя, имели ко всему этому довольно приличные способности. Богом, между прочим, данные. От рождения! Куда дели все это? Где, я вас спрашиваю, дивиденды?!

– Я не знала, что должна… – прошелестела я в ответ.

– Врете, прекрасно знали, – Ангел снял очки, устало прищурился и потер переносицу. – Что ж вы все врете-то, вот напасть какая… Ладно, мадам, давайте заканчивать. Приступим к вашему распределению.

Он достал большой бланк, расправил его поверх моей биографии и начал что-то строчить.

– Как вы все не понимаете, – в голосе Ангела слышалось отчаяние, – нельзя, ну нельзя предавать себя на каждом шагу, эдак и умереть можно раньше смерти! А это, между прочим, и есть тот самый «грех», которого вы все так боитесь!.. Всё думаете – и так сойдет… Шутка ли – каждая третья душа не свою жизнь проживает! Ведь это страшная статистика! И у всех какие-то идиотские оправдания – то мама плакала, то папа сердился, то муж был против, то дождь в тот день пошел не вовремя, то – вообще смех! – денег не было. Хомо сапиенсы, называется, эректусы… Ну, все, готово, – Ангел раздраженно откинул перо, – попрошу встать для оглашения приговора. Передо мной встать, в смысле.

Я перелетела через стол и замерла прямо перед Ангелом, всем своим видом выражая вину и раскаяние. Черт его знает, может, сработает.

– Неидентифицированная Душа по обвинению в непрожитой жизни признается виновной, – Ангел посмотрел на меня с суровой жалостью. – Смягчающих обстоятельств, таких как: а) не ведала, что творила; б) была физически не в состоянии реализовать; или в) не верила в существование высшего разума – не выявлено. Назначается наказание в виде проживания одной и той же жизни до обнаружения себя настоящей. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Подсудимая! Вам понятен приговор?

– Нет, – я жалобно заморгала. – Это в ад, что ли?

– Ну, ада вы не заработали, детка, – усмехнулся Ангел, – да и вакансий там… – он безнадежно махнул рукой. – Пойдете в чистилище, будете проживать смоделированные ситуации, пока суд не признает вас прожившей свою жизнь. Ну а уж будете вы там страдать или нет – это мы, извините, не в курсе, – и Ангел протянул исписанный желтый бланк. – Теперь все ясно?

– Более-менее, – я кивнула растерянно. – И куда мне теперь?

– Момент, – сказал Ангел и щелкнул пальцами. Что-то звякнуло, грохнуло и в глазах у меня потемнело…

– …Одну меня не отпустят, а с тобой запросто, – услышала я знакомый голос. – И Сережка говорит – пусть она тебя отмажет на два дня, ну, Олечка, ну, милая, ты ведь поможешь, правда? Мы тебе и палатку отдельную возьмем, и вообще клево будет, представляешь, целых две ночи, костер, речка и мы втроем?

…Это был мой школьный двор, май уже и не помню какого года, пыльный душный вечер. И Ленка, красавица с кукольным личиком и фигурой от Сандро Боттичелли – моя подружка – как всегда, беззаботно щебетала мне в ухо, не замечая, как ненависть и боль медленно скручивают меня винтом, мешая дышать. Такое знакомое, такое родное – привычное ощущение… Я ведь хорошая девочка, я перетерплю все это, я буду вести себя прилично, я хорошая, хорошая, хоро…

– Да пошла ты, – сказала я нежно, с садистским удовольствием наблюдая, как округляются ее фарфоровые глазки, и, чувствуя некоторую незавершенность сцены, добавила – Оба пошли к едрене фене.

…Когда разгневанный стук Ленкиных каблучков затих где-то за поворотом, я прислушалась к звенящей пустоте вокруг и поняла, что вот прямо сейчас я, наконец, глубоко, неприлично и ненаказуемо счастлива…

Кто-то, прочитав информацию обо мне, может сказать: «Конечно, ты вся такая несчастная вышла замуж за человека, который тебя действительно полюбил, испортила ему жизнь, возможно, без тебя он нашел бы свое настоящее счастье…». Хочу сказать на это, что во Вселенной все справедливо, подобное притягивается к подобному. Если мы на тот момент притянулись друг к другу, то это говорит о том, что мы с ним звучали на схожих вибрациях. У нас были какие-то задачи по отношению друг к другу, чему-то мы должны были друг друга научить. Я искренне благодарю своего бывшего мужа за то, что он помог мне понять, что я живу не так, не своей жизнью, живу не тем, для чего пришла моя Душа в этот мир! Я от всей своей возрожденной Души желаю ему счастья!