Школа как всегда добавила мне несколько проблем, и я даже на некоторое время забыла о ночном звонке. Но стоило мне выйти за порог, как воспоминания эти, словно зубная боль, возникли снова. И почему это произошло именно со мной? А может быть именно со мной-то это и должно было произойти?

Вечером этого дня я с замирание сердца дожидалась противно звонкого дребезжания моего старого телефона. Но не дождалась. Никто не звонил мне и ночью, хотя я все равно едва ли уснула более чем на час – два. Я досадовала на себя: случись нечто подобное с кем угодно другим, ну например, с той же Маринкой, стала бы она так беспокоиться? Да конечно нет! Забыла бы через полминуты. А я? Да что это со мной? Почему я такая мнительная? Или просто дура!?

Звонок все-таки раздался. Звонила верная подруга. Ей удалось выяснить кое-что у своего знакомого с телефонной станции. Но меня ожидало ужасное разочарование: оказалось, что той ночью, как утверждал автомат, мне никто не звонил.

– Надеюсь, ты не думаешь, что мне все это приснилось? – спросила я у подруги.

– Да, брось! – успокоила она меня. – Знаешь ведь какая у нас станция допотопная, вполне возможен какой-нибудь сбой.

Тем временем начала приближаться пора экзаменов. Чужие проблемы, хвосты, контрольные, зачеты и перезачеты, – вытеснили воспоминания о ночных звонках. Признаться, я даже была слегка разочарована.

Приближалось лето. Медленно, но верно. Это не могло не радовать меня, хотя я как всегда понятия не имела, как буду убивать отведенный мне законный отпуск. Важно было избавиться, наконец, от ненавистной работы хотя бы на два месяца.

Изредка я вспоминала и о психологе, а однажды все же решилась ему позвонить. У меня был вполне законный повод: я так и не получила от него счет, хотя за это время уже несколько раз платила по коммунальным счетам. А вдруг он неверно записал мой адрес и теперь думает, что я не собираюсь оплачивать его услуги?

В трубке раздался незнакомый голос, женский. Немного стушевавшись сначала, я все же попросила пригласить его к телефону. Я ведь звонила по делу, чего там.

– Здесь нет таких, – не очень вежливо ответили мне.

Я проверила номер, набрала еще раз, тщательно следя за цифрами. Тот же недовольный голос, и я сразу же нажала на рычаг. Удивительно. Опять какие-то странности. Звонок. Теперь уже звонили мне. Проклятье! У злобной тетки был определитель номера. Она сразу же выпалила:

– Чтоб вы не звонили в третий раз, сразу скажу: он уж два месяца как уехал отсюда. Так что номер можете вычеркнуть!

Не став дожидаться моего ответа (а я, собственно, отвечать и не собиралась), мадам положила трубку. Вот как! Наш уважаемый психолог сменил адрес, ничего не сообщив своим клиентам. Что ж, это не мое дело, я честно хотела расплатиться.

Однако нечто все-таки продолжало грызть меня изнутри. Со мной всегда так, надумываю себе чего-то. И я позвонила своей подруге:

– Не знаешь, куда пропал наш психолог? – как бы между прочим спросила я.

– Какой психолог?

Она уже и забыла. Ну, разумеется! Сколько у нее гостей перебывало, особенно тех, кто только один раз показывались.

– Ну, помнишь. Ну, тот, который курил постоянно.

– А, тот самый? – напрягала память Маринка. – Мне-то откуда знать, это ведь твой знакомый.

– Ты вечно все путаешь! Со своими знакомыми всегда к тебе приходит Варька, а мне, как правило, ты подыскиваешь… знакомых.

– Нет уж, Дрогина, извини, – она так с института меня и зовет по фамилии. – Я еще не совсем того! Я его, этого твоего психолога, и знать не знала до моего дня рожденья. Он явился тогда, кажется, незадолго до твоего прихода и заявил, что твой друг и что ты его пригласила.

Маринка как всегда перебрала в тот вечер, и в мозгах у нее какие-то кривые линии, видимо, пересеклись не так, как надо. Спорить бесполезно, станет возмущаться.

– Ты все шутишь?

– Делать мне нечего! А зачем тебе он?

– Я же рассказывала тебе, что ходила на прием.

– Ну?

– А счет он так и не прислал. А когда я ему позвонила, оказалось, что его и самого след простыл.

– Вот гад какой! – возмутилась подруга.

– Почему же гад? Может быть, случилось что-нибудь, ты не знаешь?

– А ты что, волнуешься?

– Я волнуюсь, потому что – ты же знаешь – не люблю быть ни перед кем в долгу.

– Может быть, он и не собирался брать с тебя деньги, – предположила она.

– Угу, решил провести акцию милосердия и благотворительности? Знаешь что: я бедная, но гордая!

– Знаю, знаю.

– Тем более, я едва с ним знакома.

– Конечно!

Какое дело было Маринке до моих ничтожных волнений? Ее жизнь была настолько разнообразнее моей, что о таких мелочах, как неоплаченный долг или пропавший куда-то малознакомый человек, она и не задумывалась. Вот и об этом разговоре она забыла сразу же, как мы попрощались. Наверняка. А я? Мнительная особа…