Шрифт:
Мать осталась одна.
Про Галю вскоре стало известно из местных газет. Её перевели или она сама уехала в одно из украинских сёл. Там в колхозе работала бригадиром, потом агрономом, потом председателем и даже избиралась в местные советы депутатов. Но личная жизнь не сложилась: семьёй и детьми не обзавелась.
А Вера всегда чувствовала свою вину перед Галей.
Получилось, что именно младшая сестра добавила старшей горящих углей на уже обожженную войной судьбу…
Теперь Гера был не один, а потому желал, чтобы его семья жила в собственном доме: о нём давно мечтал и грезил!
– Уедем отсюда! Руки крепкие сейчас везде нужны! Однополчанин зовёт на Волгу, будем там строиться, моя русская «гретхен», – предложил он молодой супруге.
Вера согласилась, и они приехали в этот город…
***
…Теперь у неё есть дом, и есть сад.
В доме живёт она с детьми. Им хорошо и спокойно вместе. Только рядом нет Геры. И никто ей его не заменит. Никогда! В этом она глубоко уверена.
А натруженные руки – не самое страшное! Главное, жизнь и здоровье её детей.
Скрипнула калитка и Вера увидела, вернувшегося с улицы сынишку.
– Мам, я пришёл, – он улыбнулся и помахал ей рукой, – мам, там Людочка проснулась и плачет.
– Я слышу, сынок! – Вера встала, ласково огладила стол в беседке и пошла к дому. – Сейчас бабушка из магазина придёт, принесёт хлебушек, и будем обедать.
– А ты сегодня работаешь?
– Да! Во вторую смену. Как покушаешь, обязательно почитай что-нибудь! Избегался напрочь! Буквы не забыл ещё?
– Не забыл! Мам, ты опять плакала? У тебя глаза красные.
– Нет, сынок, не плакала. Мошка в глаз залетела, я и натёрла…
Первая любовь пионервожатой
Мила заметила, что танцевал незнакомец красиво, будто специально этому учился. Вполне взрослый и симпатичный…
«Может подойти к нему самой, – подумала она, – обожаю офицеров! А как ладно сидит на этом капитане гимнастёрка!»
Парень тоже обратил внимание на девушку с толстой косой вокруг головы в виде короны. После войны такая причёска стала очень модной и женщины уже не стремились остричь волосы, чтобы сделать завивку.
Он пригласил её, и они станцевали фокстрот, потом вальс и все остальные танцы, которые играл аккордеонист в этом сельском клубе, заодно познакомились.
– Василий, вы хорошо танцуете, – сделала ему комплимент Мила, чтобы продолжить знакомство.
Он вызвался быть её провожатым, но дорогой поначалу молчал, и девушка не могла понять, отчего парень такой неразговорчивый, а потому искала причину в себе: видимо этот капитан подошёл к ней из-за жалости.
«Хороша я, хороша, да плохо одета» – эта песня явно о ней, шутила она иногда. Перешитая юбка, окрашенная школьными чернилами, отданная ей хозяйкой, у которой снимала угол в этом молдавском селе… Да вязаная кофта… Правда, на ногах резиновые сапожки на маленьком каблучке! Только они и были новыми в её убогом туалете.
– Вы у нас на строительстве? – попыталась Мила разговорить нового знакомого.
– Да. Молокозавод строим.
– А сами откуда?
– Из Белгорода.
– Хорошо там?
– В городе жить легче.
– Тоже хочу в город.
– Зачем? Село ваше красивое и богатое: виноград, груши, да и скотину разную народ держит.
– Народ держит, – тихо повторила девушка и подумала, что она к этому благоденствию никакого отношения не имеет.
– Работаешь или учишься, – неожиданно парень перешёл на «ты».
– Работаю в школе старшей пионервожатой.
– Ооо! А живёшь где?
– Пришли уже. В этот дом председатель определил меня на жительство, – махнула она рукой в сторону беленькой чистенькой мазанки.
– И как?
– Люди добрые.
– Присядем? – предложил он.
Они уселись на скамеечку у плетня. Василий обнял Милу за худенькие плечи и спросил:
– А родители у тебя есть?
– Мать со старшей сестрой живут в Киеве, а отец в войну пропал без вести…
– Почему не рядом с матерю? Одну обидеть могут…
– Райком комсомола сюда определил. С детьми спектакли для сельчан ставлю. Меня тут любят!
– Смелая!
– Война такой сделала! Полстраны пешком прошла… Здесь остановилась.