– А мене иное волнуеть, – произнёс Сом и остриём ножа провёл по подбородку и щёке, потому самому месту, откеда вылазили покудова коротки белы жёстки волосья брады. – Добре б Борюше эвонтих полканов набрать у наше воинство. Они ж полканы луче усех с лука стреляють… Сказывають у байках чё их стрелы не ведают промаха.

– У то ты прав Сом, таки воины нам нужны, – изрёк Сеслав. И задумчиво оглядел енти живописные, а усё ж чуждые просторы земель, да обращаясь к мальчику добавил, – ну-тка Борюша приложи ищё-ка свову рученьку к оземи да прислухайси… Далёко они, энти полканы… да с какой сторонушки их нам вожидать.

Послушно кивнув в ответь мальчуган сызнова опустилси на корточки, прислонил свову, таку зачурованну, леву ладошечку к самой землишке, плотненько приткнув травушку и обмер… затих… обратившись увесь во слух. И сей сиг ощутил под дланью бойкое постукивание копыт о почву. А вглядевшись у обратну сторону пясти узрел крупные лошадиные будто лощённые, блистающие копыта, ступающие по смаргадового цвета травушке ломаючи, пригибаючи её к самой почве. Идей-то совсем близёхонько звонко запела, зажурчала реченька, перьстукивая капельками водицы о гладки камешки, вывела громкое «полканы», а засим послышалси какой-то иной, не бероский говорок.

Борилка отвёл глаза от ручонки, покрутил головушкой сице, чё длинны усё ащё сыры волосья качнувшись, прилипли к правой щёке, нырнули чрез легохонько приотворённы уста у роть. Неторопливо вубравши с губ и щеки энти липки волосы, мальчик пояснил, неотрывно следящим за ним старшим:

– Неть, не видать идеже вони. Вижу токась, шо скачуть по таковой же як и у ны травушке… да речка рядышком поёть, журчить, чё у то полканы. Верно, идуть вони с встока. Можеть с самого Торонца? – вопросил отрок, и, поднявшись на ноги, обозрел воинов.

– Ты знашь, чё Борюшенька. Ты подымись-ка на пригорок и оглядись. – Не отвечая на спрос мальчишечки молвил Былята, и, обращаясь к стоящему осторонь него сыну, дополнил, – Крас и ты с ним сходи… Глаза младые може чё и углядите. А, ты, Сом ну-кася пошустрее снедь готовь… Оно надоть по-скорому пожелвить да итить уперёдь.

Выслушав указание старшины воинов Борила чичас же побёг, мгновенно сорвавшись с места, на пригорок, на коем ищё излавливал бабочек Гуша, не обративший внимание на столпившихся и о чём-то беспокойно гутаривших путников. Шишуга шустро перьскакивал с одного края вала на другой, сигая як по егойной макушке, так спускаяся и маленько нижее.

Вбежав на курган мальчик остановилси на егось покатой вершине, укрытой ужесь примятой от топтания Гуши траве и воззрилси впредь… тудыличи вдаль… откеда тянула свои воды реченька, и иде высились дугой высоки горы.

Крас вошедший на пригорок следом, расположилси подле и оглядевшись, спросил:

– Ну чё, видать чё-нить Борюша?

Борила медлил како-то времечко с ответом, пристально всматриваясь у те дальни просторы, а засим молвил:

– Кажись я прав. Эвонто они идуть, – он протянул праву руку и указал перстом у направлении реки. – Гляди-ка они почитай по краю брега скачуть.

Ащё малеша мальчуган зыркал глазьми тудыкась, куды казал Красу, а чуток погодя чётко разглядевши далёки образы вершников, поспрашал:

– Зришь, Крас?

С поднизу на пригорок поднялси Орёл, услыхав последню реченьку отрока. Вон встал сторонь Краса, справа от негось, и также як и друг приставивши ко лбу руку, прикрыв втак очи от ослепительных лучей Асура Ра, вперившись взором у даль зелёных взгорий, прокалякал:

– Я вижу каки-то пежины… Эвонто точно ктой-то скачить, но вельми вони далече, поколь не разобрать толком.

– А мене кажетси, – забалякал малец, и зане як красно солнышко весьма слепило глаза, приткнул руку ко лбу, распрямивши над очами длань. – Чё у то вершники, а не полканы.

– Идеже… идеже… полькони, – заверещал подскочивший к Борилке Гуша и вытаращил свои махунечкие зелёные глаза, ураз укрупнившиеся в ширшине, на капелюшечку ано перьстав шамать. Евойный роть приотврилси и показал ряд зубов обильно покрытых остатками недожёванных несчастных бабочек. – Не надоть польконев нам, не надь… Они ж любять жаленных шишуг. Ох! как любять… и… и… и, – звонко подвизгнул Гуша и абие выплюнул изо рта свову длинну лялизку словив парящую подле левого плеча Орла бабочку, таку купавую с лучисто-голубыми крыльями.

Унезапно промелькнувший предь очами Борилки, Краса и Орла долгий язык Гуши вызвал в робятах немалый перькос улево и порывистое дрожание тел. Оно як не вожидали вони, напряжённо всматриваясь у то приволье, узреть осторонь своих носов таковую неприятную на вид склизкую зелёно-серую лялизку.

– Вох! Гуша! – возмущённо воскликнули в два голоса вьюноши и повели в сторону жамкающего шишуги глазьми, а мальчик и вовсе утёр лико от разлетевшихся во всех направлениях густых слюней соратника.