— Как камень с сердца! — радовался Стукалин. — Молодец ты, Володька. Ну ничего я не мог поделать. Сам понимаешь: анонимка. Мои девчонки через вашу Лиду тебя предупредили. Это все, что я мог сделать. Я бы этих анонимщиков! А десять тысяч… Да черт с ними. Больше заработаешь в Голландии.

Стукалина я знал еще с комсомола и всегда считал его порядочным человеком.

Однажды звонок в семь утра. Володя Гневашев:

— Я крупно влип. Вчера перебрал и попал в вытрезвитель. Выручай.

Я понимал его положение. Он только что был утвержден посланником в Голландию и должен был улетать через две недели. Если в МИД придет сообщение из вытрезвителя, на три-четыре года выезд за границу ему будет закрыт.

— Выручай. Я сам взятки давать не умею. Боюсь, влипну еще больше.

— Сколько ассигнуешь?

— Пару сотен достаточно?

— Попытаюсь обойтись одной.

Через час я уже был в вытрезвителе. Меня принял начальник, строгий подполковник баскетбольного роста.

— Сегодня ночью у вас был мой друг Владимир Гневашев. Он очень переживает по поводу того, что испачкал пальто какой-то женщины. Он не знает, как ее найти. Не могли бы вы передать ей некоторую сумму в виде, так сказать, компенсации. Чтобы она смогла купить себе новое пальто.

И я совершенно открыто протянул ему сотенную бумажку.

Подполковник не размышлял ни минуты:

— Я не знаю, кто эта женщина. Но мы ее найдем. Подождите меня.

Он вышел и вернулся через пару минут:

— Женщину мы пока не нашли. Но обязательно найдем. А что касается вашего товарища… Такой благородный поступок! К сожалению, его дело мы уже переслали в отделение, но я вас уверяю: они нам его вернут.

И добавил:

— Слово офицера.

Подполковник сдержал слово. Володя спокойно улетел в свою Голландию.

Ребята из итальянского сектора прозвали меня землемером.

Как-то я нашел список титулов и профессий людей, к которым в Италии нужно обращаться без слова «синьор». Среди них значилась уже достаточно забытая, но когда-то очень важная профессия — землемер, по-итальянски geometro.

Когда я рассказал о своей находке ребятам из итальянского сектора, те дружно стали звать меня geometro. Заведующий отделом А. Адамишин, в прошлом переводчик с итальянского языка, охотно поддержал шутку.

Однажды очень серьезный человек из Отдела международных организаций поинтересовался, почему меня зовут землемером.

— А я могу в уме перемножать пятизначные и шестизначные цифры, — ответил я и, не дав ему опомниться, добавил: — И, что странно, четырехзначные могу, а трехзначные и двузначные не могу.

— Действительно, странно, — согласился он и вздохнул: — Всякое бывает.

Через пару лет он был назначен послом в одну очень большую страну, но долго там не продержался из-за того, что сдал часть территории, принадлежащей посольству, какому-то местному предпринимателю.

Ему явно был нужен квалифицированный землемер!

Для перевода первых лиц государства приглашали ребят из МИДа.

Однажды вечером программа «Время» передавала беседу Брежнева с французским премьером Л. Фабиусом. Переводил Саша Аристов. Я обратил внимание на то, что во время беседы он делает какие-то непонятные жесты: то наклоняется вперед, то откидывается назад.

На следующий день я его спросил:

— Ты что вчера вертелся во время беседы?

— Я купил жене бананы в кремлевском буфете. Во время перевода положил их на колени, а они упали, и я все время пытался ногой подвинуть их к себе.

Однажды А. Громыко поднимался на лифте и услышал доносящуюся из конференц-зала траурную музыку.

— Кого хоронят? — поинтересовался он.

Оказалось, хоронили третьего секретаря из архивного управления.

И он дал распоряжение генеральному секретарю МИДа, тогда это был Борис Федорович Подцероб, навести порядок.

Подцероб передал распоряжение управляющему делами.

Через неделю тот явился к Подцеробу с документом и начал докладывать:

— По первому разряду будем хоронить…

И начал бойко перечислять должности. Но, дойдя до конца списка, понял, что в число тех, кого следует хоронить по высшему разряду, он забыл включить… генерального секретаря. И тут же поправился:

— И вас, конечно, тоже по первому разряду. Не волнуйтесь, Борис Федорович.