Шрифт:
– Но ведь… Ты жрица, да?
– Да.
– Как же ты осталась невинной?
Ксения вдруг поняла, что говорит слишком возбужденно и Пран может услышать ее.
– Не волнуйся. Пран слышит только то, что надо слышать. Мне не с кем было стать женщиной.
– А как же обязательный обряд, ну, хотя бы, с фаллосом статуи, ну, или просто с…
Ксения запнулась, поняв, что говорит не то. Краска нахлынула на ее лицо. Ей стало стыдно.
– Прости меня… Я, наверное, ничего не знаю.
– Тебе не за что просить у меня прощения, Ксюша. И со временем ты все узнаешь. Ты уже знаешь больше, чем могла знать.
И в этот момент Ксения поняла, что во время близости Чандра передала ей что-то. Силу? Ясновидение?
– И то, и другое.
Чандра закончила мысль Ксении.
– Так кто же знает, кто я, Чандра? Мой отец?
– Нет, Ксюша. Это знает человек, который стоит сейчас прямо над нами.
…Аламат, присев на корточки на площади, пронзительно смотрел вниз сквозь древние камни Багдада. «Зух тэр дэн алим»…
– Зух тэр дэн алим…
Произнесла Ксения. Зрачки Чандры расширились.
– Откуда ты знаешь эти слова?!
– Я их слышу, Чандра.
Значит, ошибки нет.
– А мой отец, Чандра? Он ведь сейчас ищет меня, да?
– Да, Ксюша. Но придется повременить с вашей встречей.
– Почему?!
– Потому что сейчас есть более важные вещи, чем встреча с отцом.
– Какие, Чандра? Я не видела его почти полгода!
– Я знаю, Ксюша… Я знаю. Но тебе надо идти.
– К этому человеку наверху?
– Да.
– Кто он?
– Проводник.
– Проводник чего? Или куда?
– Туда, где ты нужна.
– И где я узнаю, кто я?
– Да, Ксения.
– Ты так официально это говоришь…
– Это почтение. Я говорю это с почтением, Ксюша.
– Ничего не понятно, страшно и интересно. Я, собственно, всегда так и жила.
– Пойдем.
– Пойдем.
Девушки медленно прошли мимо молчаливого Прана и стали подниматься по закрученной каменной лестнице.
– Возьми это.
Чандра протянула Ксении изогнутый арабский нож в чехле.
– Необычная эмблема…
Ксения рассматривала выпуклую роспись на рукояти.
– Это ведь Спаситель. А кто с ним? Петр, Павел?
– Нет, Ксюша. Это не ученик Христа.
– Тогда это Иоанн Креститель, да?
– Нет.
– Нет?!!!
– Мы… Мы не знаем, кто это, Ксюша.
– Как это?
– Есть только догадки.
– Какие?
– Мы предполагаем, что этот человек, именно Человек, учил Спасителя.
– Учил Спасителя?!!! Звучит даже смешно.
– Я знаю, Ксюша. Но я ведь сказала, что это лишь предположение.
– Чему же можно было учить Сына Человеческого? Я понимаю, что его след на 8 лет был потерян, но… Но ведь уже давно все пришли к выводу, что он ходил в Тибет. Понятно, что там был, конечно, какой-то Учитель. Но на эмблеме они стоят, держась за руки крест-накрест. Это символ Друидов. То есть британцев, если по-простому. Далековато от Тибета, а, Чандра?
– Вот это тебе и предстоит узнать. Мы пришли.
Багдадское солнце ослепило Ксению на секунду и сразу же перекрылось фигурой Аламата, выросшего как из земли, перед девушками. Чандра закрыла лицо паранджой. Ксения часто моргала ресницами, пытаясь разглядеть мужчину перед ней, но кроме очертаний и контура тела ничего не видела.
– Здравствуй.
– Здравствуй.
Аламат и Чандра обнялись дважды, почти не касаясь друг друга.
– Здравствуй, Ксения.
– Добрый день…
– Аламат.
– Добрый день, Аламат. На башкирском языке это значит «верный».
– Пусть будет так.
– А это не так?
– Это по-разному.
– Как у вас у всех все таинственно…
– Так лучше.
– А по мне – так лучше напрямую.
– Чем уже игольное ушко…
– Тем интереснее вставлять в него нить.
Закончила Ксения.
– Вам пора, Ксюша.
– Да… Наверное…
Ксения смотрела в скрытые паранджой глаза Чандры и слезы сами потекли из ее глаз.
– Спасибо тебе, Чандра.
– И тебе спасибо, Ксюша. Шевен о пра малим.