Мы очень благодарны Морису Эно, хранителю документов в Валансьене за помощь в поисках рукописи, в настоящее время хранящейся в Городской библиотеке. Он сделал гораздо больше, скопировав её собственноручно, все 616 страниц, тем самым обеспечив точность копии.

Мы также выражаем нашу благодарность г-ну Огюсту Молинье (M. Auguste Molinier) за оригинальную идею опубликовать рукопись для Nouvelle Revue R'etrospective и г-ну Эд. Мартелю (M. Ed. Martel) за помощь в контактах с семьёй Бургоня в Валансьене и Конде. Мы должны также упомянуть племянников нашего героя: г-на доктора Бургоня (M. le Docteur Bourgogne), г-на Амадея Бургоня (M. Amadee Bourgogne), г-на Лорио (M. Loriaux) – его бывшего лэндлорда и г-на Поля Мармотто (M. Paul Marmottau), которые оказали нам ценную помощь в нашей работе.

ПОЛ КОТТЕН.

13 декабря 1896 г.

Это было в марте месяце 1812 года, в то время мы воевали против английской армии под командованием Веллингтона, у Алмейды, в Португалии, и там получили приказ идти в Россию.

Мы пересекли Испанию, каждый день, был отмечен боями, иногда по два в день и, таким образом, пришли в Байонну, первый город на территории Франции.

После выхода из города мы прошли ещё столько же и прибыли в Париж, где рассчитывали остаться и отдохнуть, но спустя сорок восемь часов Император устроил смотр и решил, что мы не нуждаемся в отдыхе. Мы зашагали по улицам. Затем мы свернули налево на улицу Сен-Мартин, пересекли Ла-Вилле и увидели несколько сотен повозок и других транспортных средств, ожидающих нас; мы остановились. Нам приказали сесть по четыре человека в каждую повозку, взмах кнута – и мы уже в Мо. Оттуда дальше к Рейну в фурах, мы ехали день и ночь.

Мы останавливались в Майнце, перешли Рейн, потом пешком через Великое герцогство Франкфуртское, [10] Франконию, Саксонию, Пруссию и Польшу. Мы пересекли Вислу у Мариенвердера, [11] вступили в Померанию, и утром 25-го июня – был солнечный день (а вовсе не плохая погода, как утверждал Де Сегюр), мы пересекли Неман на наших понтонах, и вошли в Литву, первую провинцию России.

На следующий день мы оставили нашу первую позицию и без особых приключений шли до 29-го июня, но в ночь с 29-го на 30-е услышали страшный грохот – гром, сопровождаемый яростным ветром. Огромные тучи проносились над нашими головами. Буря продолжалась более двух часов, но лишь за несколько минут она потушила наши костры, разрушила палатки, разбросала уложенное оружие. Мы растерялись и не знали куда бежать. Я побежал в деревню, где размещался штаб – только свет молний освещал мой путь – вдруг, при одной из вспышек мне показалась, что я вижу дорогу, но это, к сожалению, оказался огромный овраг, наполнившийся водой от дождя до уровня земли. Думая, что под ногами твёрдая земля, я шагнул и погрузился в воду. Я поплыл к другому берегу и, наконец, добрался до деревни. Я вошёл в первый попавшийся дом и оказался в комнате, заполненной, примерно, двадцатью мужчинами – офицерами и прислугой – все спали. Занял скамью рядом с большой тёплой печью, разделся, отжал воду из рубашки и другой одежды, развесил, чтобы она высохла, и свернулся калачиком на скамейке; когда рассвело, я оделся и покинул дом, чтобы проверить своё оружие и ранец, которые нашёл, валявшимися в грязи.

30-е июня. Ласковое солнце все высушило, и в тот же день мы достигли Вильно, [12] столицы Литвы, куда с частью своей Гвардии накануне прибыл Император.

Там я получил письмо от моей матери, внутри письма было вложено ещё одно, адресованное Констану – Главному Камердинеру Императора, он родом из Перювельза, [13] из Бельгии. Это письмо было от его матери, она была знакома с моей. Я отправился к резиденции Императора, чтобы доставить письмо, но встретил только Рустана, Императорского мамлюка, [14] который сказал мне, что Констан уехал с Его Величеством. Он предложил мне подождать его возвращения, но, поскольку я был на дежурстве, я не мог так поступить. Я отдал ему письмо и решил вернуться, чтобы увидеть Констана потом. Но на следующий день, 16-го июля, мы покинули город в десять часов вечера в направлении Борисова, а 27-го находились уже недалеко от Витебска, где столкнулись с русскими. Мы заняли позицию на возвышенности над городом. Противник занял холмы справа и слева.

Кавалерия под командованием Мюрата, уже произвела несколько атак. Мы увидели 200 вольтижёров 9-го полка – они находились слишком далеко, и их атаковала русская кавалерия. Если бы помощь не пришла быстро, наши люди погибли бы, так как река и глубокие овраги делали доступ к ним очень сложным. Но ими командовали доблестные офицеры, которые поклялись, как истинные мужчины, что покончат с собой, но не потеряют честь. Вольтижёры построились в каре под непрерывным огнём неприятеля, но их нервы не дрогнули. Они были полностью окружены, полк улан, и другие тщетно пытались прорваться к ним, и вскоре вокруг них вырос огромный вал из убитых и раненых людей и лошадей. Этот вал оказался непреодолимым препятствием для русских, которые в ужасе бежали в беспорядке, под радостные крики всей нашей армии.

Наши люди вернулись спокойно, как победители, которые не впервые встречаются с врагом лицом к лицу. Император сразу послал за отличившимися в бою и наградил их орденом Почётного легиона. С противоположной высоты русские тоже видели бой и бегство своей конницы.

После этого боя мы устроили наши бивуаки, и сразу после этого я нанёс визит двенадцати молодым людям, землякам из Конде – десятерым барабанщикам, их тамбурмажору и капралу-вольтижёру. Все они были при оружии. Я сказал им, сколько радости мне доставляет видеть их и выразил сожаление, что мне нечего им предложить. Тамбурмажор сказал: «Mon pays, мы пришли сюда не за этим, но прошу вас пойти с нами и разделить с нами то, что у нас есть – вино, водку, и другие вкусные вещи. Мы захватили их вчера вечером у русского генерала. Это небольшая повозка с кухней и всем необходимым для неё. Мы определили все это в нашу полевую кухню Флоренсии, нашей маркитантке. Она – прелестная испанка. Возможно, она станет моей женой: я защищаю её – с честью, могу вам сказать».

Сказав это, он стукнул рукоятью своей длинной сабли: «Она хорошая женщина: спросите любого – никто не смеет оспорить. Она была кумиром для сержанта, который должен был на ней жениться, но погиб от руки испанца из Бильбао и ей пришлось искать кого-нибудь другого, кто бы мог о ней позаботиться. Все, тогда, mon pays, решено – вы идёте с нами. Где есть место для троих, найдётся место и для четвёртого. Ну, вперёд! Марш!»

И мы отправились в расположение нашего корпуса, сформированного для авангарда.