Приняв душ, – Иван Петрович c удовольствием начинал привыкать к образу беспечного дальневосточного дядюшки, – он вышел в гостиную, где в углу под брызжущим светом хрустальных бра сидели в креслах влюбленные.

Паша привстал и здоровой рукой помог подняться невысокой смуглой девушке в синих обтягивающих джинсах.

– Иван Петрович, – церемонно представился детектив по несчастным случаям. – Из Хабаровска.

– Алина, – ответила девушка. – Из Нижневолжска.

В первый момент Шмыге показалось, что его надули самым наглым и бесцеремонным образом. Обманула Надежда Сергеевна, уверяя, что демон в женском обличье разрушил ее материнское счастье; врал Паша, в телячьем восторге описывая, какую встретил на своем пути Божественную красоту… Или, быть может, о том, что невеста ослепительно красивая ему никто не говорил, а это впечатление сложилось в нем в силу тех мрачных и грозных обстоятельств, непрерывно возникающих во все время существования этой пары? Ведь привыкли по книгам и киноэкрану считать, что нести бурю может только сильная, властная и, разумеется, безумно красивая женщина.

Ни одним из вышеперечисленных качеств не обладала невеста Бурцева. Как на первый взгляд, так и на второй, и на третий… Каре темных волос, серо-зеленые глаза бросают неяркий взгляд из-под густых коротких ресничек, маленькие, тонкого рисунка губы. Немного бледна, слабые тени под глазами. Все по отдельности хорошо, но вместе создавало впечатление заурядной вчерашней школьницы, еще не успевшей вином и сигаретами сжечь кожу лица.

«Из-за такой пигалицы я, взрослый матерый волчище, трачу свое золотое время?» – уныло спросил себя детектив, продолжая улыбаться. «Надежда Сергеевна, хотя теперь в ваших жилах течет моя кровь, я вас не люблю. И предупреждаю – не в девятьсот, а в тысячу девятьсот рублей обойдется вам моя работа». Отъевшийся Шмыга забыл, что еще неделю назад он был готов всего за пятьсот рублей предотвратить не то что несчастный случай, а даже техногенную катастрофу регионального масштаба.

– Ты говорил дядя, – повернулась Алина к жениху, – а он почти твой ровесник.

– Где же ровесник? – торопливо сказал Паша, и недобрая тень вдруг промелькнула в его глазах. – Сколько тебе, Иван? Лет двадцать семь, тридцать?

– Тридцать, – согласился Иван Петрович, – почти тридцать.

Похоже, Паша ревновал свою красавицу ко всему на свете. «Надо бы шепнуть ему, что я не считаю его невесту красавицей. Чтобы в будущем не возникало коллизий… Хотя какое будущее, завтра же закончу это дело».

– Как там у вас в Хабаровске? – спросила девушка.

– Ничего, жить можно. Лососи, китайцы, тайга – приморье одним словом, – беззаботно ответил Шмыга. Единственное, что знал он об этом городе, это то, что по карте он находится с правой стороны от Уральского хребта.

– Вы такую вкусную икру привезли. Паша угощал меня. Она у вас, наверное, копейки стоит?

Икру и лосося детектив купил в супермаркете на площади Горького. Он с подозрением посмотрел на Алину. Ему показалось, правда, только на мгновение, что лукавая усмешка тронула ее губы. Нет. Она серьезно ждала ответа на свой вопрос.

– Да. Во время нереста.

Иван Петрович быстро и с неожиданным для себя юмором пересказал недавно виденный по РТР сюжет о приморских браконьерах. Паша о Дальнем Востоке ничего не знал и нетерпеливо ерзал в кресле.

– Вань, ты, может быть, устал? – вмешался он. – Можно телевизор в твою комнату отнести…

– Иван, а вы что оканчивали? – спросила Алина, не обращая внимания на Пашино предложение.

– Университет, юрфак.

– Вау! – с восхищением воскликнула она. – Тяжело учиться?

Иван Петрович вспомнил общагу в Саратове, холодные комья пшенки по утрам, ночной клуб в бывшей конюшне на окраине, где он на втором курсе подрабатывал охранником, позор, с которым он провалил на первой сессии административное право… еще какие-то юношеские обиды полезли в душу.

Он с плохо скрытой горечью сказал:

– Не просто… – И вздохнул. – Зато библиотека там хорошая.

– А сейчас кем работаете? По специальности?

«Стоп!» – некий трезвый и холодный голос произнес в его мозгу. Он помедлил с ответом.

– В частной конторке. Гражданские дела. Скука.

– Ждете, как и все мы, больших дел и больших денег? – как-то просто спросила она.

Иван Петрович изумленно посмотрел на Алину. То ли освещение изменилось, то ли она переменила позу, но он увидел ее совсем другой – взрослой умной женщиной, в зеленых глазах которой дрожали золотые искры от настенных светильников.

– Хотелось бы, – сказал Шмыга, невольно подбирая живот и распрямляя плечи. Против загипсованного Паши он выглядел, наверняка, красавцем корнетом.

– Вы способный, вы своего добьетесь, по вам видно, – мягко сказала она.

– Да, мог бы, – неожиданно для себя согласился детектив, и внезапно со злобой подумал о Сибиреве. «Крутит старикан, крутит, держит в Нижневолжске на мелочевке. Вполне мог бы позвать к себе в Москву и привлечь к большим проектам».

– Вам надо в центр выбираться, в провинции вас не оценят. Моей маме предлагали Москву и работу, но она выбрала Нижневолжск и мужа.

«Я не говорил о Москве вслух!» Мимолетный испуг коснулся его, однако тут же испарился. Павел как-то резко встрепенулся.