Жек подчинился. В столовой никого не было, однако Жек уловил какой-то шорох и внимательно осмотрелся. Действительно, ни души. На всякий случай, приподняв край скатерти, заглянул под стол. И опешил, столкнувшись нос к носу с домовым. Вытаращенные глаза, всклокоченная бородёнка. Ах, это же Кулебяка!

– Что вы здесь делаете?

Александр Иванович выбрался из-под стола.

– Я делал себе бутерброды, – Кулебяка кивнул на свёрток, который держал в руках, – и услышал, что кто-то идёт. Не знал, что это вы, и спрятался в целях конспирации. Пётр Аркадьич, подготовка операции закончена, я иду.

– Куда?

– Я же говорил вам.

– А, да. Кстати, а о записке они не говорили?

– О записке? – вскинул взгляд Кулебяка, но тотчас и потупился. Вид у него был теперь не то смущённый, не то растерянный. – А что они могут знать о записке, если её написал я?

– Что?! – поразился Жек.

– Да, я. Но я не убивал. Я просто почувствовал, что в стенах этого дома витает смерть. Тут о свадьбе шепоток идёт, а в воздухе – смерть. Вы понимаете? Я и написал записку. Что мне оставалось делать?

– И сунули в дверь Никиты? Почему именно ему?

– Нет, я услышал, что кто-то идёт, и бросил её просто на пол. Кажется, у двери Никиты. А до этого я ходил по коридорам и ловил эманации будущей смерти. Но у меня ничего не выходило. Вообще было такое чувство, что убьют меня!

Жек смотрел вечножителю в глаза и пытался определить, насколько тот искренен. И установил, что в словах Кулебяки не менее десяти процентов правды, потому как за тридцать или сорок секунд тот моргнул лишь три раза.

– Ладно, свободны пока.

Александр Иванович быстро и бесшумно выскользнул из столовой. Жек двинулся к холодильнику. Возиться с приготовлением пищи он терпеть не мог. Надо было просто отнять бутерброды у Кулебяки, да и всё. И не пришлось бы сейчас мучиться.

Вошла Галина Викторовна. Вот кого можно попросить приготовить бутерброды, обрадовался Жек.

– Галина Викторовна, мы Жанной Александровной чуток оголодали. Вы не могли бы нам пару бутербродиков приготовить?

– Сделаем, – улыбнулась женщина, и глаза её спрятались между опустившимися веками и приподнявшимися бугорками щёк.

– Вот спасибо! – радостно сказал Жек и добавил: – А я вам расскажу, как противостоять детектору лжи.

– Что? – поразилась Галина Викторовна. Теперь глаза её были широко распахнуты. – Какому ещё детектору лжи?

– Детектор лжи – это такой прибор с проводками, на котором преступников проверяют, – пояснил Жек. – Понимаете, когда человек говорит неправду, то в его организме происходят физиологические процессы, которые выдают его состояние. Ну, пульс, например, изменяется, давление, потеть человек начинает.

– А разве я преступница? Почему меня проверять на потливость?

– Если человеку известно, кто убийца, а он, тем не менее, не сообщает об этом представителям закона, то он тоже преступник.

– Ой да откуда ж мне это может быть известно? Нет, я ничего не знаю! – Галина Викторовна решительно открыла холодильник и принялась вынимать из него продукты.

– Откуда известно, вы потом сами расскажете. После проверки на детекторе. От него, как вот сейчас от меня, за дверцей холодильника не спрячетесь.

– Вы же сами просили бутерброды.

– А ещё раньше, если помните, я просил вас назвать имя убийцы, – строго произнёс Жек. – Кстати, проверке на детекторе лжи подлежит и ваша дочь, которой, как и вам, известно, кто убил Владимира Никифорыча.

– Нет, она тоже ничего не знает! Нет и нет!

Жек уселся на табуретку и закинул ногу на ногу.

– Вы говорите очень убедительно. Я даже мог бы вам поверить, если бы не располагал доказательствами, опровергающими ваши слова. А вот детектор не поверит, не в его это правилах. Обмануть его невозможно.

– Но вы же говорили, что можете научить, – напомнила Галина Викторовна.

– Я солгал. Из-за бутербродов. Голод не тётка.

Галина Викторовна прекратила резать колбасу и нахмурилась. Она словно бы решала, как ей быть дальше. В смысле, продолжать или нет приготовление бутербродов. Решила-таки продолжать.

– Вы всё же подумайте, Галина Викторовна. За недонесение о преступлении немалый срок дают. А ваша дочь…

– Возьмите ваши бутерброды и оставьте в покое мою дочь! – Женщина резко отодвинула поднос с бутербродами и быстро покинула кухню.