– Написал девочке в ведерко в песочнице. Та играла себе там спокойно, а он подбежал, гад, отобрал ведро и нассал, – ответила она.

– А зачем? – спросил я у него.

– А куда мне было писать? В песок же нельзя, – ответил сквозь слезы Илья.

У подъезда стоял гроб со старушкой из нашего подъезда. Рядом толпились в меру скорбящие родственники. Покойница бездыханно лежала в гробу, как все нормальные покойники, да и умерла она по-людски: сначала долго болела, затем впала в маразм. Начала, как это принято у маразматиков мазать какашками стены и пол в квартире, а когда оставалась одна, ложилась на коврик у входной двери.

Когда жившие с ней сын или невестка у нее спрашивали, зачем она это делает, она отвечала:

– А как же? Вас никого дома нет… а вдруг воры? А так они дверь откроют, а тут я…

Так что ее смерть была вполне обычной, естественной и, можно сказать, долгожданной.

Глядя на гроб, я подумал: С одной стороны, в подавляющем большинстве мы боимся смерти, как чуть ли не самого страшного из всего, что только может с нами случиться. С другой стороны, если послушать скорбящих, все их «да на кого ты нас покинул», «как мы тут без тебя», «ты теперь в лучшем мире» и так далее, становится понятно, что в большинстве случаев родственники усопших плачут не по ним, а по себе, по оставшимся в живых. И получается, что скорбящие плачут чуть ли не от обиды на то, что покойный «ушел», а их с собой не взял; плачут от зависти к покойнику. И получается, что больше всего завидуем мы тому, чего больше всего и боимся. А потом я подумал, что чем черт не шутит, и вполне возможно, что смерть – это один из тех квантовых процессов, которые заставляют вселенную делиться, подобно живой клетке. Ведь вполне может быть, что это только в нашей реальности она умерла и была предана земле, а в другом точно таком же мире она, как и я, изводит себя ставшими вдруг бытовыми еще недавно такими метафизическими вопросами.

А еще мне подумалось: Интересно, почему на кладбищах вокруг могилок не выращивают какую-нибудь петрушку?

По дороге на базар я встретил Диму. Есть у меня такой старинный приятель.

– Хочешь историю? – спросил он после «привет» и «как дела».

– Давай, – ответил я.

– Приходит ко мне на работе один штукатур с переноской, – Дима работает специалистом по починке всякой электрофигни в строительной конторе, – и говорит: «Дмитрий, посмотрите, мне кажется, она не работает». Я ему говорю: «Оставляйте». Он оставляет переноску. Приходит часа через два. «Вы посмотрели?», – спрашивает. «Да», – отвечаю. «И что?» «Не работает».

Едва распрощавшись с Димой, я нос к носу столкнулся с Господом. Его лицо, мягко говоря, было недовольным. На мой вопрос: Чего такой хмурый? – он ответил:

– Да родственники приезжают, будь они неладны.

– Надолго?

– Постараюсь сделать так, что нет. Извини, мне надо к их приезду затариться. Их же чем-то нужно будет кормить.

Сказав это, он побежал дальше.

– Я позвоню, – бросил он уже на ходу.

Позвонил он на следующий день часов в 11.

– Чем занят? – спросил Господь, услышав мое «алло».

– Часа в четыре должна приехать Валюша, до этого я совершенно свободен.

– Может, встретимся в кафе?

– А как же твои родственники?

– Уже умотали. Это я и предлагаю отметить. Я угощаю.

– Хорошо.

– Тогда минут через сорок.

– Идет.

В кафе Господь щедро угостил меня рассказом о порадовавших его своим быстрым отъездом родственниках. Ими оказались кузен его отца Юрий Николаевич с женой.

В подростковом возрасте Юрий Николаевич умудрился попасть в психушку из-за того, что его спалили за занятием мастурбацией. В махрово советские времена эта приятная юношеская забава считалась психиатрической болезнью, требующей лечения в стационаре (!) психиатрической больницы.

Несмотря на это, он благополучно окончил школу, институт, женился, заделал пару детей, дослужился до начальника средней руки на довольно-таки крупном заводе, а потом его угораздило влюбиться. Жена, дабы урезонить страсть супруга, написала письмо в партком. Было собрание, затем развод и переезд Юрия Николаевича с теперь уже новой женой в другой город.

Господу тогда было что-то около 9 лет.

Во время этих бурных событий Юрий Николаевич привез свою пассию на смотрины к родителям Господа на дачу. Разумеется, выпили. Ее переклинило… Побежала она среди ночи на речку топиться. Юрий Николаевич в панике.

– Да чего ты дрочишься. Ничего с твоей Галей не сделается. Кому она нахрен тут нужна? – попытался успокоить его отец Господа.

– А если утопиться?

– Ничего она не утопится, а если утопится, туда ей и дорога.

– Как ты можешь так говорить?!

– Придет, никуда не денется. Жрать захочет.

Короче говоря, пришлось идти ее искать. Нашли. Она действительно полезла в реку. Увидев «спасателей», она начала орать:

– Не подходите! Я за себя не ручаюсь!

И далее в том же духе.

Юрий Николаевич разревелся. Если бы не глубина по пояс, бросился бы на коленях ее умолять не делать этого. Шоу закончилось благодаря вмешательству друзей отца Господа. Они тоже были на даче и тоже ходили на поиски. Не обращая внимания на ее вопли, они схватили ее за волосы и, чтобы неповадно было, окунули пару раз с головой и подержали под водой… Помогло.

Когда отец Господа был живой, Юрий Николаевич часто приезжал в гости. Они напивались, нередко начинали спорить. Юрий Николаевич, бывало, получал по лицу. Обижался. Отходил. Приезжал еще…