Сквозь щелку в двери ванной комнаты Бад следит за допросом.

Гомики сидят на диване бок о бок: мистер Добрый Коп ходит вокруг них на бархатных лапках. Да, они приобретали наркотические вещества через «Флер-де-Лис»: да, знали Пирса Пэтчетта – встречались с ним на тусовках.

Да, говорят, покойник нюхал героин, да, ходили слухи, что он торгует порнографией, – «но нас это не интересовало, мы, знаете ли, подобными вещами не увлекаемся». Кажется, педики воображают, что их потревожили из-за убийства Пэтчетта, – и Эксли не спешит выводить их из заблуждения: Престон Эксли рвется в губернаторы, и денежную поддержку ему обеспечивает отец Билли Дитерлинга.

Эксли, громко:

– Джентльмены, остался еще один вопрос. Давнее нераскрытое убийство, которое, как нам кажется, может быть связано с убийством Пэтчетта.

Бад появляется из своего укрытия. Эксли:

– Это сержант Уайт. Он задаст вам несколько вопросов, и после этого мы с вами расстанемся.

Тимми Валберн, со вздохом:

– Что ж, меня это не удивляет. В холле я видел Миллера Стентона и Макса Пелтца, а в последний раз полиция допрашивала нас всех вместе, когда убили того гадкого человечишку, Сида Хадженса. Так что я ни капли не удивлен.

Бад пододвигает себе стул.

– Гадкий человечишка, значит? Может, ты ею и прикончил?

– Да что вы такое говорите, сержант! Неужели я, по-вашему, похож на убийцу?

– А почему нет? Человек, который зарабатывает себе на жизнь, изображая мышь, на все что угодно способен.

– Да что вы, в самом деле, сержант!

– И потом, тебя по поводу Хадженса не допрашивали. Откуда же тебе знать, кто там был, а кто нет? Билли в постели рассказал?

Билли Дитерлинг – Эксли:

– Капитан, мне не нравится тон этого человека.

Эксли:

– Следите за своим тоном, сержант.

Бад, с усмешкой:

– Ладно, проехали. Вы, ребята, подтвердили алиби друг дружки пять лет назад – и вы же подтверждаете алиби друг друга и сейчас. По-моему, подозрительно. Судя по тому, что я знаю о педиках, они и пяти минут вместе продержаться не могут – а вас водой не разольешь уже пять лет!

Валберн, розовея:

– Ах ты… животное!

Бад берет в руки толстую папку:

– Алиби по делу Хадженса. Вы с Билли – друг с дружкой в постели. Макс Пелтц обихаживал какую-то малолетку. Миллер Стентон тусовался на вечеринке, там же оттягивался и еще один из вашей пидорской братии – Бретт Чейз. Нечего сказать, хороша команда прославленного «Жетона Чести»: из четырех хорошо, если один нормальный! Декоратор Дэвид Мертенс – дома с медбратом. Интересно, они тоже трахаются?

– Сержант, следите за своим языком и держитесь ближе к делу, – подает свою реплику Эксли.

Валберн тихо закипает. Билли изображает скуку смертную, но Бад чувствует – что-то в его речи Дитерлинга задело. Взгляд его тревожно мечется от «доброго» копа к «злому».

– Ладно, перехожу к делу. Сид Хадженс перед смертью очень интересовался «Жетоном Чести». Его убили – а пять лет спустя убивают Пэтчетта. Нам известно, что Пэтчетт с Хадженсом были партнерами. А оба эти гомика связаны с «Жетоном Чести» и, возможно, посвящены в интимные детали темных делишек Пэтчетта. Капитан, если что-то выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка – держу пари, это не Мучи-Маус.

– Идиот! – шипит сквозь зубы Валберн. – Капитан, может быть, вы объясните этому человеку, с кем он говорит?

Эксли, сурово:

– Сержант, эти джентльмены – не подозреваемые. Они явились для беседы по доброй воле.

– Черт меня подери, сэр, если я вижу разницу! – бурчит Бад.

Эксли, мученически заводя глаза:

– Джентльмены, чтобы покончить с этим раз и навсегда, пожалуйста, ответьте на один вопрос: вы знали Сида Хадженса?

Оба вместе мотают головами – не знали. Бад набирает воздуху в грудь и одним духом выпаливает текст, сочиненный для него Эксли:

– Если что-то крякает как утка – это утка, если пищит как мышь – это мышь, а если еще и задницей виляет, значит, это Мучи-пидор. Короче, капитан: эти парни покупали наркоту через «Флер-де-Лис», знали, что Пэтчетт нюхает порошок и торгует порнухой, – а о его делах с Хадженсом не знали? Что-то не верится. Может, прогоним их по всем делишкам Пэтчетта и проверим, что им известно, а что нет?

Эксли с театральной беспомощностью разводит руками.

– Ну хорошо, если вы настаиваете… Джентльмены, еще несколько вопросов. Повторяю, ни одно ваше признание не будет использовано против вас, ничто из сказанного вами не выйдет за пределы этой комнаты. Сержант, вы меня поняли?

Черт, а все-таки молодчина этот Эксли! Все как по нотам расписал. И надо отдать ему должное: держится он достойно. При том что каждая реплика в этом спектакле приближает его к делу Атертона – и его старика.

– Понял, сэр.

Тимми и Билли обмениваются мученическими взглядами: трепетные души во власти хамов. Эксли, словно только этого и ждал:

– Сержант, задавать вопросы буду я.

– Ладно, сэр. А вы, голубки, не вздумайте врать. Я вас живо раскушу.

Эксли, со вздохом: