Шрифт:
А Бад обманул Дадли. Человека, которому обязан почти всем. И ни капли об этом не жалеет.
Если бы он сообщил о Кэти кому следует – сейчас она была бы жива. В приемнике-распределителе, перепуганная, несчастная, злая на весь свет и на него, Бада, особенно. Но живая. Читала бы журналы о жизни кинозвезд…
Тот сутенер, что продал ее Дюку. «Он заставлял меня делать это с мужиками…»
ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ, ЭКСЛИ…
В досье Сладкой Синди перечислены четыре бара, где обычно тусуются проститутки. Сперва к ней домой – там Синди нет. «Гнездышко Хэла», «Лунный туман», «Светлячок», «Киноварь» на Рузвельт-авеню – нет Синди. Ребята из Отдела нравов как-то говорили, что шлюхи собираются в драйв-ин «Мальчик с пальчик» – тамошние официанты подыскивают им клиентов. Едет туда. У окошка раздачи – зеленый «де сото» Синди, к окну приторочен подносик.
Бад паркуется рядом. Заметив его, Синди опрокидывает поднос и захлопывает окно. «Де сото» срывается с места задним ходом. Выскочив из машины, Бад откидывает капот «де сото», выдергивает распределитель – автомобиль замирает как вкопанный.
– Сначала ты у меня бабки спер, – открыв окно, начинает скандалить Синди, – а теперь и пообедать не даешь!
Бад бросает ей на колени пятерку.
– За мой счет пообедаешь.
– Ой, какие мы щедрые и благородные!
– Кэти Джануэй изнасиловали и забили до смерти. Мне нужно знать ее сутенера и клиентов.
Синди роняет голову на руль – раздается пронзительный вопль гудка. Несколько секунд спустя она поднимает голову. Лицо бледное, но слез нет.
– Дуайт Жилетт. Парень с негритянской примесью. Насчет клиентов ничего не знаю.
– Машина у Жилетта красная?
– Не знаю.
– Адрес?
– Где-то в Игл-Рок. Это белый город, так что он ведет себя как белый. Только это не он.
– Почему ты так думаешь?
– Он педик. И никогда не бьет женщин – бережет руки.
– Еще что о нем знаешь?
– Носит с собой нож. Девушки его прозвали Бритвой – из-за фамилии.
– Ты, похоже, не удивлена, что Кэти так кончила.
Синди притрагивается пальцем к сухим векам. Слез так и нет.
– А чем еще она могла кончить? Дюк ее избаловал, приучил не бояться мужиков. Бедный дуралей Дюк. Черт, а я-то на нее наорала как раз перед… Теперь жалею.
– Я тоже теперь о многом жалею.
Прежде чем ехать в Игл-Рок, звонит в архив. Дуайт Жилетт, известный так же, как Бритва или Лезвие, 3245, Гибискус, поселок Орлиное гнездо. Шесть арестов, ни одного приговора. В досье значится как белый мужчина – выходит, если и есть черная примесь, он ее напоказ не выставляет. Бад находит нужную улицу: ряды аккуратных беленых домиков, отличный вид с холма на окутанный смогом город.
3245: стены нежно-персикового окраса, стальные фламинго на лужайке, у крыльца – голубой седан. Бад нажимает на кнопку звонка, и колокольчики в глубине дома отзываются мелодичными переливами.
Человеку, открывшему дверь, на вид лет тридцать: коротенький, пухлый, в брюках и рубашке с отложным воротничком. О негритянской крови говорит лишь курчавость и легкая желтизна кожи.
– Я слышал новости по радио и ждал вас. По радио говорили, что несчастье произошло в полночь. Так вот, у меня алиби. Этот человек живет в квартале отсюда, и вчера ночью мы были вместе. Он может подъехать и подтвердить. Кэти была очень милая девочка, понятия не имею, кто мог такое с ней сотворить. Кстати, я думал, полицейские всегда ходят парами.
– Закончил?
– Нет еще. Человек, с которым я провел прошлую ночь, – мой адвокат. И занимает важное положение в Американской лиге гражданских свобод.
Отодвинув ее плечом, Бад вошел в дом. Присвистнул.
Настоящий рай для педерастов: ковры, в которых тонут ноги, статуи греческих богов, на стенах – полотна с обнаженной мужской натурой, словно по бархату расписано.
– Мило, – проговорил Бад.
Жилетт, указывая на телефон:
– У вас две секунды. После этого я звоню адвокату. Не любит ходить вокруг да около?
Что ж, и Бад лишних слов тратить не будет.
– Дюк Каткарт. Ты ему продал Кэти, верно?
– Кэти была упрямая девчонка, я не жалел, что от нее избавился. А Дюка убили во время этой ужасной истории в «Ночной сове», и надеюсь, что в этом вы меня подозревать не станете.
Промах.
– Я слышал, Дюк пытался толкать порнуху. Об этом что знаешь?
– Порнография – удел примитивных и лишенных вкуса людей. Нет, я ничего об этом не знаю.
Очередной промах.
– Что скажешь о делах Дюка?
Жилетт прислоняется к стене, кокетливо выпятив бедро.
– В последнее время им интересовался какой-то парень, с виду на него очень похожий. Возможно, хотел перебить у него девушек – хотя девушек-то у Дюка осталось всего ничего. А теперь, офицер, может быть, вы меня оставите? Не вынуждайте меня звонить моему другу.
Зазвонил телефон: Жилетт вышел на кухню взять отводную трубку. Бад неторопливо направился за ним. Кухня у Жилетта роскошная: огромный холодильник, на электрической плите булькает закипающая вода, варятся яйца, тушится мясо.