– Закончили?

– Нет еще. О других девушках Дуайта мне ничего не известно, а о «Ночной сове» знаю только то, что читала в газетах. Удовлетворены?

Бад едва не рассмеялся.

– Вижу, вы с Пэтчеттом все обсудили. Он вчера вам звонил?

– Нет, сегодня утром. А что?

– Да ничего.

– Вы офицер Уайт, верно?

– Бад.

Линн смеется.

– Хорошо, Бад: вы верите тому, что говорим мы с Пирсом?

– Да, в целом верю.

– И знаете, почему мы оказываем вам любезность.

– Оказываете любезность? Осторожнее, я от таких слов и разозлиться могу.

– Да, конечно. Но вы ведь понимаете, в чем дело.

– Понимаю. Пэтчетт – сутенер, может, и еще что-нибудь за ним есть. Ни он, ни вы не хотите, чтобы об этом узнали в полиции.

– Вот именно. Наши мотивы эгоистичны, так что нам можно доверять.

– Хотите совет, мисс Брэкен?

– Зовите меня Линн.

– Так вот вам, мисс Брэкен, мой совет. Будьте со мной честной, отвечайте на все мои вопросы и не пытайтесь, черт побери, меня подкупить или запугать – иначе вместе с Пэтчеттом окажетесь по уши в дерьме!

В ответ Линн улыбается. Улыбка Вероники Лейк. Бад даже помнит, из какого фильма: где Алан Лэдд возвращается с войны и узнает, что сука-жена изменяла ему направо и налево.

– Бад, хотите выпить?

– Хочу. Скотч без содовой.

Линн исчезает на кухне, возвращается с двумя бокалами.

– Как с убийством той девушки? Что-нибудь прояснилось?

Бад прислоняется к стене.

– Делом занимаются трое. Преступление на сексуальной почве, так что проверяют всех известных насильников. Недели две побегают, потом бросят.

– Но вы не бросите?

– Может, брошу. А может, и нет.

– Почему вы приняли эту историю так близко к сердцу?

– Долгая история.

– Что-то личное?

– Да.

Линн подносит бокал в губам.

– Я просто спросила. А что с делом «Ночной совы»?

– Судя по всему, ниг… то есть цветные. В общем, так все запутано, что хер разберешься.

– Вам нравится употреблять такие слова, Бад?

– А вам не нравится? Вы ведь трахаетесь за деньги.

– У вас на рубашке кровь. Часть вашей работы?

– Да.

– И вам это тоже нравится?

– Да, когда они того заслуживают.

– Они – это мужчины, которые обижают женщин?

– Умница!

– А сегодняшний – он это заслужил?

– Нет.

– Но вы все равно это сделали?

– Сделал. Ну а вас сегодня, к примеру, перетрахало полдесятка мужиков.

– Всего двое, – улыбается Линн. – А теперь вопрос не для протокола: вы избили Дуайта Жилетта?

– Ответ не для протокола. Я его не бил. Просто сунул его руку в измельчитель мусора.

Линн не ахает, не переспрашивает. Спокойно:

– И вам это понравилось?

– Ну… в общем, нет.

– Я совсем забыла о вежливости, – спохватывается Линн. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Бад садится на диван, Линн – рядом, на расстоянии вытянутой руки.

– Похоже, детективы из Отдела убийств сильно отличаются от прочих людей. Вы – первый мужчина за пять лет, не поведавший мне в первую же минуту знакомства, что я поразительно похожа на Веронику Лейк.

– Вы красивее.

Линн закуривает.

– Спасибо. Обещаю не передавать это вашей подружке.

– С чего вы взяли, что у меня есть подружка?

– У вас пиджак измят и пахнет духами.

– Она мне не подружка. Она… ну… честно говоря, она просто мне подвернулась.

– Думаю, такое с вами не часто случается.

– Да, черт побери, не часто. А теперь, может, вернемся к делу? Мисс Брэкен, расскажите мне о Пирсе Пэтчетте и его бизнесе.

Линн выпускает клуб дыма, отпивает скотч.

– Что ж, даже если не касаться того, что Пирс для меня сделал, он – человек необыкновенный. Такие люди жили в эпоху Возрождения. Дипломированный химик, специалист по дзюдо, настоящий спортсмен. Любит окружать себя красивыми женщинами. Брак его распался, любимая дочь умерла совсем маленькой. Со своими девушками он всегда честен, прекрасно с нами обращается и позволяет встречаться только с приличными и состоятельными людьми. Можно сказать, что у него комплекс спасителя. Пирс любит своих женщин. Да, он нас использует и на нас наживается – но, кроме этого, в нем есть и искреннее чувство. При первой нашей встрече я рассказала Пирсу, что мою младшую сестренку задавил пьяный водитель, – так вот, он, слушая меня, заплакал. По-настоящему заплакал. В бизнесе Пирс Пэтчетт – человек жесткий. И да, он сутенер. И все же хороший человек.

Похоже, не врет.

– Чем еще занимается Пэтчетт?

– Остальной его бизнес вполне легален. Организует финансирование фильмов, дает деловые консультации своим бывшим девушкам.

– А порнуха?

– Что вы! Пирс и порнография… Он любит этим заниматься, а не любоваться.

– А торговать?

– И торговать не любит.

А вот здесь, кажется, врет. Иначе почему так блеснули глаза у Пэтчетта, когда Бад заговорил о порнографии?

– По-моему, вы мне пудрите мозги. Хорошее обращение сутенера с девушками – ну допустим, но вас послушать, так Пэтчетт – просто Иисус Христос с двенадцатью апостолами. Сдается мне, не все так гладко. Расскажите-ка, что там у него за «студия».